Восьмой детектив - стр. 16
– Почему вы считаете, что вас повесят?
Гордон, не отрываясь от своего занятия, ответил:
– Дело в том, что я всегда жил сам по себе. Возможно, это звучит эгоистично, но на самом деле мне просто тяжело сходиться с людьми.
– Тем не менее следствию понадобятся доказательства.
– Вы так считаете?
В комнате воцарилось неловкое молчание. Мистер Браун тщательно подбирал слова.
– Если вы невиновны, нет причин терять надежду.
Гордон досадливо махнул правой рукой. Цепь обрушилась со стола металлическим каскадом.
– Знаете ли, вообще-то свидетели есть. – Теперь молодой человек смотрел на мистера Брауна в упор. Он развернул листок бумаги к своему собеседнику: там была изображена яхта, она скользила по морю, отчерченному ровной линией. – Лодка, примерно в двухстах ярдах от берега. Красного цвета. Вот так она выглядела. Она была далеко, и я не смог разобрать название, но, если найдете тех, кто был на борту, они наверняка все видели.
Мистер Браун закрыл глаза, будто заранее готовясь к худшему.
– Но только в том случае, если кто-то смотрел в вашу сторону.
– Пожалуйста, мистер Браун. Вы должны попытаться.
– В этом преступлении всего одна необычная деталь – та хладнокровная жестокость, с которой его совершили. Тихий молодой человек убивает мать женщины, которую любит, и делает это одним легким толчком.
После похода в полицейский участок мистера Брауна ждала встреча со старым приятелем, инспектором Уайлдом. Они обсуждали дело, попивая херес в баре отеля, где остановился мистер Браун.
– У нас нет ни одной настоящей улики, – продолжил инспектор. – Но о каких вообще доказательствах тут может идти речь? В этом смысле преступление идеально. Ни одного свидетеля, разве что птицы.
– Я бы сказал, что преступление, отводящее ему роль единственного подозреваемого, весьма далеко от идеала. Вы не согласны? Каким образом несчастный должен доказать свою невиновность? Людей вешали и при меньшем количестве улик, и вам не убедить меня, что сейчас подобного не произойдет.
Инспектор Уайлд двумя пальцами огладил свою остроконечную бородку и вскинул голову. Потом глубоко вздохнул.
– Я, черт возьми, очень надеюсь, что произойдет. Ежу понятно, что подлец виновен.
Мистер Браун поднял бокал.
– Что ж, тогда за пытливые, открытые новым идеям умы детективов нашей полиции.
Инспектор Уайлд сощурил свои зеленые глаза.
– Буду рад, если окажусь неправ. – И он осушил стакан одним глотком.
Они заказали поесть, и хозяин принес унылого вида сэндвичи, розоватые в отсвете красной лампы, висевшей на стене позади инспектора Уайлда.
– Значит, он живет один, – спросил мистер Браун, – наш друг Гордон Фойл?
– Довольно печальная история на самом деле. Понятно, как его занесло на кривую дорожку. Его родители погибли семь лет назад в автомобильной аварии. Но они оставили ему дом и кое-какие средства, так что туго ему не пришлось. Насколько я знаю, он ни дня в своей жизни не проработал.
– Должно быть, кто-то помогает ему по дому?
– Да, из города каждый день приезжает женщина. Он говорит, что так удобнее, чем селить прислугу у себя. Но та история случилась до того, как начался ее рабочий день, так что о его действиях мы знаем со слов дамы по фамилии Эпштейн, она живет по соседству.
– Ясно, – сказал мистер Браун. – И где я могу ее найти?
Коттедж «Белый камень» уютно, словно яйцо в гнездышке, расположился на опрятной зеленой лужайке, окруженной бурыми зарослями вереска и дрока. Сейчас он выглядел необитаемым: в комнатах было темно, тусклые окна, все до единого, выставляли напоказ грязно-белые складки штор, соблазнительно льнувшие к краю рамы.