Восьмой цвет радуги. Часть 1. Путь - стр. 18

– Только я не знаю, как это сделать.

– Что?

– Я не знаю, как мне ее найти.

Эйнар выдохнул дым и задумчиво произнес.

– Я думаю, что ее нужно искать в том месте, где твой отец… Где погиб ее ребенок. Ты помнишь, где это было?

– Да. Смутно, правда. Но я найду. – Оспак поковырял носком сапога землю. – Я пойду туда утром, пока Бирта будет спать. – Он тяжело вздохнул.

– У тебя, вождь, будет еще много детей. В том числе и мальчики.

– Откуда ты…

– Я это вижу.

Оспак замолчал и стал снова ковырять сапогом землю. Эйнар положил ему руку на плечо. Для худощавого жилистого мужчины, каким он являлся, она была очень тяжелой.

– Как ты решил назвать его?

– Клепп. Это означает скала. Пусть он будет таким же стойким…

Эйнар кивнул и стал выбивать трубку.

Оспак вышел из дома на рассвете. В руках он держал сверток. Оглянувшись по сторонам, он пошел по тропинке. Вождь двигался тихо и осторожно, словно боялся кого-то разбудить. Когда взошло солнце, он уже шел по дороге, ведущей вверх, в горы. Сверток закряхтел. Оспак прижал его к груди и стал качать. Кряхтение стихло. Вождь ускорил шаг.

С трудом, но он нашел место из своих детских воспоминаний. Вот камень, напоминающий дверь, а вот и выступ, на котором тогда стоял отец… Оспак отошел подальше от края скалы и крикнул:

– Эй! Это я, Оспак! Я пришел!

Ему никто не ответил. Сверток в его руках снова закряхтел. Мужчина покачал его и снова крикнул:

– Выходи!

Сверток в его руках перестал кряхтеть и захныкал. Вождь прижал его к себе и что-то тихо забормотал. Свертку этого оказалось мало. Хныканье сменилось громким плачем. Оспак растерялся. Он смотрел по сторонам, пытаясь отыскать агуане. Плач с каждой минутой становился все громче. И вдруг сверху посыпались камни. С облегчением вздохнув, он поднял лицо и увидел… Эйнара.

– Это ты?

Мужчина усмехнулся и стал спускаться. Через несколько секунд он уже стоял рядом с Оспаком.

– Ее нет…

– Она здесь. Просто ты ее не видишь. Дьюри, я заклинаю тебя твоим истинным именем, появись!

Оспак склонился к плачущему ребенку, пытаясь его успокоить, и пропустил момент, когда появилась агуане. Она стояла на большом плоском камне и смотрела на него голубыми, как небо глазами. Мужчине стало не по себе от этого полного ненависти взгляда. Он забыл, что хотел ей сказать. Пока он собирался с мыслями, заговорил Эйнар.

– Дьюри, Оспак пришел сюда, чтобы восстановить справедливость. Он хочет загладить вину своего отца. Настолько, насколько это вообще возможно…

– Я принес тебе своего сына! – голос Оспака дрогнул. – Конечно, он не заменит тебе собственного сына, но…

Лицо агуане сравнялось цветом с ее волосами и лишь глаза по-прежнему горели ненавистью.

– Мне не нужен этот ребенок! Как ты справедливо заметил, он не заменит мне сына! И твои уловки не спасут тебя, Оспак! Я убью тебя, как убила твоего отца!

Послышался шум. Эйнар схватил вождя, как будто это был не человек, а стол или стул, и переставил его на другое место. Огромный камень просвистел в воздухе и упал туда, где только что стоял Оспак.

– Послушай, Дьюри, месть еще никому не приносила радости, только временное облегчение…

– Вот и пусть. Пусть мне станет легче!

Снова послышался шум. Оспак вжал голову в плечи и наклонился, закрывая своим телом сына. Здесь, на скале, он вновь чувствовал себя ребенком, как много лет назад. И он снова страдал. Шум стих. Оспак поднял голову и расправил плечи. Вокруг него валялось огромное множество самых разных по размеру и форме камней. Странно, что ни один из них не попал в него… Подошел Эйнар и совершенно бесцеремонно забрал у него ребенка. Затем он развернул пеленки и вдруг одним резким, злым движением схватил младенца за ноги и поднял перед собой. Его лицо изменилось. Теперь на нем была только злость и презрение.