Воскресенье на даче. Рассказы и картинки с натуры - стр. 42
– На службе сегодня позамешкался, да и конка тащилась, как черепаха.
– А мы вас ждем, чтобы перехватить. Пойдемте к нам обедать. У нас сегодня ваши любимые пельмени. Ягоды со сливками и борщ из молодой свеклы.
Молодой человек замялся.
– У меня сегодня работа взята… – хлопнул он рукой по портфелю. – Я хотел наскоро зайти в кухмистерскую и приняться потом за дело, а ведь у вас засидишься.
– Дело не медведь, в лес не убежит. Пойдемте, Виталий Павлыч… Нарочно ждем вас, – говорила мать. – Я сегодня заказываю кухарке пельмени, а Серафима и говорит: «Виталий Павлыч пельмени так любит»… Проси же, Серафима…
– Пойдемте… Мы вас не задержим… Чем в кухмистерской обедать, лучше же у нас, – проговорила Серафима и вскинула на него глаза.
– Не смею отказываться… – поклонился молодой человек.
Они вошли в палисадник. На террасе дачи был накрыт стол на три прибора.
– Серафима! Бери у Виталия Павлыча портфель…
– Что вы, что вы… С какой стати?.. Я сам…
Молодой человек положил портфель на стул, снял с себя пальто и перекинул его через перила террасы.
– Вот и селедочка приготовлена. Выпейте водочки, – предлагала мать.
– Жарко очень… – отнекивался он. – В такую погоду, знаете…
– Да полно вам кокетничать-то! И я с вами выпью.
– С вами, пожалуй.
Выпита первая рюмка, вторая, третья, съеден борщ. Мать подкладывала Виталию Павловичу то сосиску из борща, то кусочек говядины и рассыпала разговор. Дочь больше молчала. Вот и пельмени. Виталию Павловичу наложен на тарелку целый ворох. Он отнекивался, но съел. Подали клубнику со сливками. Мать подмигнула дочери и, обращаясь к молодому человеку, начала:
– А я сегодня, Виталий Павлович, имею до вас серьезный разговор.
– Какой это? – встрепенулся молодой человек, только сунувший в рот ложку с клубникой, и остановился, перестав ее разжевывать.
– Ведь вот у меня дочь – невеста, – продолжала мать. – Я все хотела вас спросить, с какими намерениями вы посещаете наш дом.
– То есть как это? Когда вы позовете, то я… Я очень люблю и уважаю вас и Серафиму Игнатьевну…
– Этого мало-с. Это все на словах, но надо доказать и на деле: выяснить, кончить.
Мать перестала есть и в упор смотрела на Виталия Павловича… Дочь сидела ни жива ни мертва, вся вспыхнувшая.
– Да-с… Вы у нас завтракаете, обедаете, ужинаете… – продолжала мать.
– Да ведь вы так неотступно приглашаете.
– А вы ежели принимаете приглашение, то очень хорошо должны понимать, что я мать, что у меня товар, то есть дочь, а вы покупщик. Посещая нас, вы все-таки бросаете тень на Серафиму, делаете огласку и порождаете сплетни. Если вы посещаете нас без серьезных намерений, то безнаказанно это оставить нельзя, если же вы с серьезными намерениями, то уж пора конец сделать. Вы молодой человек скромный, солидный… Ну-с? Я ставлю вопрос ребром…
Молодой человек весь вспыхнул, крупный пот выступил у него на лбу. Он перестал есть клубнику, отодвинул от себя тарелку и молчал.
– Ну-с? Отвечайте же мне. Со своей стороны я должна сказать, что мне и Серафиме вы нравитесь.
– И вы мне нравитесь, я вас полюбил как родных… – выговорил молодой человек и замялся.
– Так за чем же дело стало? Продолжайте. Договаривайте…
– Я, право, не знаю…
– Да тут и знать ничего не надо, а надо решиться. У Серафимы тысяча рублей про черный день…
– Позвольте. Дайте подумать…