Восхождение Рэнсом-сити - стр. 32

Я лез за ним следом. Казалось, что мы идем уже долгое время, и я начал беспокоиться об Аппарате и подумывать о том, чтобы вернуться, но не знал дороги назад. Я и представить не мог, что мистер Карвер услышал, учуял или почувствовал с такого расстояния. Я долго напрягал слух и принюхивался, но слышал и чувствовал лишь жару, пыль и порывы ветра, пока наконец не почуял слабый запах гари.

Когда я догнал мистера Карвера, он стоял на краю обширной и гладкой скалистой равнины. На ее дальнем краю камни складывались в нечто, похожее на рябь на воде, а за ними виднелись темные и узкие отверстия пещер. Перед пещерами лежали наваленные в кучу обугленные деревья.

Мистер Карвер не двигался, держа топор в правой руке. Он не повернулся в мою сторону, но я хорошо его знал и понимал, что он уверен, что я здесь.

Посмотрев под ноги, я заметил на одном из камней сложный узор Племени и сообразил, что стою на каком-то из их оккультных символов. Ногу пронзила внезапная боль, словно я наступил на змею, хотя, может быть, мне это лишь почудилось.

– Мистер Карвер, – позвал я помощника.

Он не обратил на меня внимания, шагая по каменной равнине так уверенно, словно был ее хозяином.

Я, кажется, говорил, что в моем детстве к югу от Восточного Конлана жили холмовики. Иногда они ненароком встречались в лесу местным жителям. Между теми и другими не было регулярной торговли, но и насилие было редким делом, до тех пор, пока обе стороны относились к правам друг друга уважительно и осторожно. Наши миры пересекались, и это соседство было неуютным – мы не заходили на территорию холмовиков без повода. Конечно, я слышал что холмовики ловят и пытают путников в отместку за то, что те нарушили установленные ими правила, или из чистой злобы, но не думаю, что это правда. Еще поговаривали о проклятиях и сглазах Племени, а Джесс рассказывала, что до моего рождения одна девочка из Восточного Конлана зашла без спросу в лес и ее превратили в зайца.

– Мистер Карвер, – повторил я.

Он опустился на колени у входа в пещеру, рядом с кучей обугленных деревьев. Но там были не только деревья. Когда любопытство во мне наконец возобладало над ужасом и я приблизился к Карверу, то увидел, что то, что я принял за головешки, на самом деле было обугленными телами.

Это были тела холмовиков – семерых! Их можно было бы опознать по длинным рукам и ногам и добавочной фаланге – должно быть, удобной, – но у нескольких тел были отрублены ступни и кисти рук – возможно, они стали чьим-то трофеем. Повсюду валялись камни, из которых холмовики строили дома, а из деревьев развели костер. Над телами надругались и иными способами, причем непонятно, до или после сожжения. Не буду описывать какими, скажу только, что сделало это настоящее чудовище.

Я не знал подходящих молитв, так что просто стоял и молчал.

– Говорят, – сказал я, – что холмовики не умирают так, как умрем когда-нибудь мы. Это первое, что о них рассказывают детям. Что их сделали из другого теста, когда мир был иным, и что смерть для них не конец, они возвращаются в этот мир снова и снова, как однажды сказал наш пастор, воплотивших в новом обличье.

– Может быть, – сказал Карвер безжизненным голосом. Он положил топор на землю рядом с собой.

– Думаете, это правда? Откуда нам знать? Большинство людей все равно их не различает. Не знаю, так говорят, но сколько чепухи говорят так, будто это правда. Например, что, если зевать, не прикрыв рот рукой, в него залетит злой дух. Или что если сжечь белого тельца, то все стадо не будет болеть. И все в таком духе.