Восхождение царицы - стр. 20
Возвращение во дворец всегда было для меня огромным облегчением. (Интересно, как отнесся бы к этому Александр – счел ли бы он мое облегчение постыдным?) В пределах дворцового комплекса по-прежнему царили спокойствие и почтительность, по крайней мере внешняя. Точнее, царили до того дня, когда я вернулась домой и увидела, что здесь произошел переворот.
На первый взгляд все выглядело как обычно и не вызывало мысли о каких-либо переменах. Садовники занимались своими делами – поливали и подрезали растения; слуги вялыми движениями мыли мраморные ступеньки главного дворца, где находились палаты для аудиенций и пиршественный зал. Я уже проследовала мимо – к зданию поменьше, где жили царские дети, и вдруг рослый стражник гаркнул мне:
– Стой!
Голос у него был грубый, тон не допускал возражений. Он стоял, сердито насупившись, и преграждал дорогу в мои покои. Никогда раньше со мной никто так не разговаривал.
– Тебе нельзя входить! – продолжал солдат.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я. – Там опасно? Пожар? Или какое-то животное вырвалось на волю? Может быть, одна из ручных пантер моей сестры оборвала свой поводок и убежала?
– Пока твоя лояльность не удостоверена, у меня приказ задержать тебя. Где ты была? Никто не мог тебя найти!
Он шагнул ко мне, но дотронуться все-таки не посмел: касаться представителя царской семьи не дозволялось никому.
– Моя лояльность? Моя лояльность к кому? Или к чему? – Все это казалось весьма странным. – Я была у гробницы Александра, которую вольна посещать когда угодно.
Еще не закончив фразу, я поняла, что это недоказуемо: в усыпальницу я всегда ходила одна.
– Речь идет о лояльности новым правителям, – немедленно пояснил страж.
Новым правителям? Неужели римляне захватили власть? В гавань вошли их корабли? В порту высадились войска? Странно – я прошла через весь город, но не заметила ни столкновений, ни паники. И иностранных военных кораблей, насколько я могла видеть, у наших причалов нет.
– Ничего не понимаю, – промолвила я.
Это была чистая правда. Я пребывала в полной растерянности, но вдруг почувствовала страх за отца.
– Дочери бывшего царя приняли бремя правления на себя, – объявил он. – Ступай и поклянись им в верности. Их величества ждут.
Мои сестры! Мои сестры, воспользовавшись отсутствием отца и его непопулярностью, захватили власть. Теперь я почувствовала страх. Они запросто могут избавиться и от меня, и от Арсинои, и от мальчиков. Помешать им некому. Все можно сделать быстро – прямо сегодня, пока известие о перевороте не просочилось в город. В конце концов, тут нет ничего нового: Птолемеи всегда устраняли соперников, невзирая на самое близкое родство.
– Значит, ты отказываешься! – сказал он, сделав еще один шаг по направлению ко мне и выхватив меч.
Не исключено, что он получил приказ зарубить меня в случае малейшего колебания. Или в любом случае. Кто обвинит его? Уж точно не слуги, не слишком усердно драившие ступени, но очень старательно делавшие вид, будто ничего не видят и не слышат.
– Нет, – прозвучал мой ответ.
Долго ли я размышляла, не помню; тогда мне показалось, что очень долго, но, конечно, на деле было не так. Мысленно я вознесла краткую молитву Исиде, взывая о помощи.
– Нет-нет, не отказываюсь, – заверила я. – Я их покорная сестра, как и всегда.