Восходящая Тень - стр. 93
Хотя Эгвейн и знала, что покои Ранда охраняют айильцы, она вздрогнула, когда стражники неожиданно выросли перед ней, будто из-под земли. Илэйн охнула, но, спохватившись, бросила на них взгляд, исполненный королевского величия, – что-что, а это она умела. Однако на шестерых дочерна загорелых воинов ее взгляд не произвел ни малейшего впечатления. У Шае’ен М’таал, Каменных Псов, был, пожалуй, слишком расслабленный вид даже для айильцев. Казалось, они смотрят во все стороны одновременно и готовы двинуться в любом направлении.
Эгвейн постаралась не отстать от подруги – ей очень хотелось научиться держаться с тем же достоинством, что и дочь-наследница, – и заявила:
– Я… мы… пришли взглянуть на раны лорда Дракона.
Для всякого, кто хоть немного смыслил в Исцелении, слова Эгвейн прозвучали бы полной чепухой, но девушка мало чем рисковала. Люди в большинстве своем об Исцелении почти не знали, а айильцы и того меньше. Поначалу Эгвейн не собиралась объяснять стражникам свой приход – достаточно и того, что они почитали ее за Айз Седай. Однако, когда перед ней неожиданно возникли фигуры воинов, девушка почему-то решила, что объяснить цель своего визита будет не лишним. Правда, айильцы вовсе не пытались остановить ни ее, ни Илэйн. Но воины были высоки ростом, с суровыми, точно высеченными из камня, лицами, и оружие свое – луки и копья – они держали так, будто не расставались с ним с самого рождения. Почувствовав на себе пристальные взгляды айильцев, Эгвейн невольно вспомнила историю Айильской войны, когда такие же светлоглазые воины, прикрыв лица черными вуалями, не зная пощады, сеяли смерть и разрушение, одолевая всякого противника, дерзнувшего преградить им путь. Они вернулись в свою Пустыню, лишь выдержав под стенами самого Тар Валона продолжавшееся три дня и три ночи кровопролитное сражение против объединенной армии всех народов. Эгвейн была близка к тому, чтобы обнять саидар.
Гаул, старший среди Каменных Псов, с толикой уважения посмотрел на Илэйн и Эгвейн с высоты своего роста. Айилец был видным, суровым мужчиной, немногим старше Найнив, с поразительно ясными зелеными, словно изумруды, глазами, опушенными темными ресницами.
– Наверное, раны его беспокоят. Сегодня утром он был в дурном настроении. – Гаул усмехнулся, на миг показав ослепительнобелые зубы; он-то хорошо знал, каково раненому. – Он уже выставил отсюда благородных лордов. А одного прямо-таки вышвырнул. Как там бишь его зовут?..
– Ториан, – подсказал другой, еще более рослый воин. В руках он держал тугой короткий лук, и стрела, будто случайно, была наложена на тетиву. Взгляд его серых глаз лишь на мгновение задержался на девушках и вернулся куда-то в пространство между колоннами.
– Вот-вот, Ториан, – поддакнул Гаул. – Я думал, он долетит до самых этих истуканов… – Гаул указал копьем на кольцо застывших по стойке смирно Защитников. – И вот ведь досада – трех шагов не хватило. Из-за этого я проспорил Мангину отличную тайренскую шпалеру, всю расшитую золотыми ястребами. – По лицу высоченного лучника промелькнула довольная улыбка.
Эгвейн моргнула, пытаясь представить себе, как Ранд выталкивает взашей из своих покоев благородного лорда. Он никогда не отличался склонностью к насилию, скорее наоборот. Насколько же он изменился? Она была слишком занята Джойей и Амико, а он – благородными лордами. Лишь изредка удавалось им выкроить свободную минутку, чтобы поболтать о том о сем – вспомнить о доме, погадать о том, как прошло в этом году празднование Бэл Тайна и что могло бы быть на День солнца. Насколько же он изменился?