Восход Эндимиона - стр. 27
Отец Фаррелл нахмурился и передал по субзвуковой костной цепи:
Военные? Но они еще не разыграли свою карту. Они не совершили никакого предательства.
Именно,– отозвался Великий Инквизитор. – Торговцы свой ход сделали и знают, что, когда придет время, кардинал Лурдзамийский обратится за помощью к ним. А командование Флота слишком долго боялось сделать неверный шаг. Сейчас они боятся, что ждали слишком долго.
Фаррелл кивнул. Они спустились по гравиколодцу в каменные недра замка Святого Ангела и теперь шли темными коридорами мимо облаченных в броню гвардейцев, сквозь смертоносные силовые поля. У неприметной стальной двери несли караул двое коммандос в алых доспехах, с энергетическими ружьями на изготовку.
– Свободны, – бросил Великий Инквизитор и приложил ладонь к идентификационной пластине. Стальная дверь неслышно скользнула в сторону.
Каменный коридор был мрачным и темным. В комнате ослепительно яркий свет играл на стерильных поверхностях и приборных панелях. Техники, оторвавшись от работы, посмотрели на Великого Инквизитора. Одну стену целиком занимали квадратные дверцы, более всего напоминавшие торцы выдвижных гробов в древнем морге. Одна из этих дверок была открыта, и на выдвинутой из ледяного хранилища плите лежал обнаженный мужчина.
Великий Инквизитор и отец Фаррелл подошли поближе.
– Он быстро восстанавливается, – сообщил техник, стоявший у пульта. – Мы держим его на грани сознания. Можем привести в чувство за несколько секунд.
– Как долго продолжался последний холодный сон? – спросил отец Фаррелл.
– Шестнадцать локальных месяцев. Тринадцать с половиной стандартных.
– Разбудите его, – приказал Великий Инквизитор.
Секунда – и веки мужчины дрогнули. Он был невысок, подтянут и мускулист, на теле – ни шрамов, ни кровоподтеков. Руки и ноги крепко связаны. За левым ухом был вживлен нейрошунт, от которого почти невидимые оптоволоконные провода тянулись к консоли.
Человек застонал.
– Капрал Бассин Ки, – позвал Великий Инквизитор. – Вы меня слышите?
Капрал Ки издал какой-то нечленораздельный звук.
Великий Инквизитор кивнул и продолжил тоном светской беседы:
– Ну что, капрал, начнем с того, на чем мы остановились?
– Долго… – с трудом шевеля сухими, застывшими губами, проговорил капрал Ки. – Долго я…
Отец Фаррелл, подойдя к пульту управления, кивнул Мустафе.
Оставив вопрос капрала без ответа, Джон Доменико кардинал Мустафа ласково поинтересовался:
– Почему вы с капитаном де Сойей отпустили девочку?
Капрал Ки открыл глаза, моргнул – словно свет причинял ему боль – и снова закрыл. Он ничего не сказал.
Великий Инквизитор кивнул своему помощнику. Отец Фаррелл пробежался пальцами по пиктограммам сенсорной панели, но не стал пока активизировать ни одну из них.
– Повторяю. Почему вы с де Сойей позволили девочке и ее преступным сообщникам бежать с Рощи Богов? На кого вы работали? Каковы были ваши мотивы?
Капрал Ки лежал на спине, стиснув кулаки и крепко зажмурив глаза. Он по-прежнему молчал.
Великий Инквизитор едва заметно указал головой влево, и отец Фаррелл взмахнул двумя пальцами над пультом. Для человека непосвященного пиктограммы выглядели столь же абстрактно, как иероглифы, но Фаррелл хорошо знал их значение. Та, что он выбрал, символизировала раздавленные яички.
Капрал Ки судорожно вздохнул и открыл рот в безмолвном крике, но нейроингибиторы заблокировали звук.