Ворожей Горин – Посмертный вестник - стр. 8
– Нам с тобой, Гриша, придется распутать этот клубок до самого конца, – сказал он мне в самом начале нашего с ним знакомства, – иначе обведут нас эти твари вокруг пальца, да так, что мы и не поймем, где опростоволосились.
Мое отношение к отцу Евгению были противоречивым. С одной стороны, я ему верил. И не потому, что он спас меня от неминуемой гибели и умудрился законно отсрочить мою незавидную участь. Как выяснилось, это было его профессиональным долгом, я же оказался всего лишь объектом разработки организации, в которой он служил. Меня подкупало другое – отец Евгений был просто человеком. Обычным смертным, не побоявшимся вступить на опасный путь противостояния людей с миром Ночи. С другой стороны, меня сильно напрягал ореол таинственности, которым был окружен тот самый Священный Совет, в котором служил священник. Мне не ответили ни на один вопрос об этой организации. О Совете я не знал ровным счетом ничего, только название и то, что он, Совет этот, как-то был связан с нашей церковью. Этот вывод я, разумеется, сделал самостоятельно, священник не удосужился раскрыть даже это. Правда, это умозаключение и слепой мог бы сделать. Раз служат в Совете священники, стало быть, курирует этот орган церковь. Ну, или какая-то организация, имеющая непосредственное сродство с ней. Но что касается конкретики, то тут все было тайной за семью печатями. Я понятия не имел ни о штате этой организации, ни о ее уставе, ни о том, какие цели преследуют ее руководители и чем конкретно занимаются ее сотрудники. Если подвести итог, за три месяца моего общения с отцом Евгением я не узнал о его работе и работодателе ровным счетом ничего. Зато им про меня было известно практически все, начиная от моей нехитрой биографии и заканчивая тем, как именно я пересекся с кланом ворожей Семеновых.
Сам же я долго не мог прийти в себя после моей первой стычки с ворожеями. Первый месяц я всерьез рассматривал версию собственной психической болезни. Мой кот Василий, вернувшийся-таки на второй день после моего похищения ворожеями, лишь подливал масло в огонь. Ну, сами посудите, как часто вы беседуете со своими питомцами? Нет, даже не так, перефразирую. Как часто они вам отвечают на вашем родном человеческом языке? Вот и я о том. А тут еще постоянное и довольно назойливое вмешательство церкви в мою размеренную жизнь, и регулярные душеспасительные беседы с отцом Евгением. Скажу прямо, пристал он тогда ко мне словно лист банный и ни на какие мои доводы о том, что мне бы все случившееся забыть да на ординатуре сосредоточиться, не реагировал. Битый месяц он околачивался возле моей больницы, подстерегая после дежурств и сопровождая меня домой. Во время этих совместных прогулок он упорно внушал мне мысль о том, что отныне моя жизнь не будет прежней. Мол, чем быстрее я приму это, тем быстрее смогу сориентироваться в новом для себя мире. И вы знаете, камень ведь воду точит. Уболтал-таки меня священник на откровенный разговор. Мы встретились, побеседовали. Он предъявил мне некоторые доказательства существования того потаенного мира, о котором битый месяц мне рассказывал, и я все же поверил. И как тут не поверишь, если, с одной стороны, тебе священник живого упыря показывает, а с другой ты сам видишь неупокоенные души мертвецов на работе, плюс дома с тобой задушевные беседы кот проводит. Тут либо пан, либо пропал, а точнее, либо в психушку, либо принять новую действительность как данность. Я выбрал второй вариант, ибо в душевный свой недуг верить не очень-то и хотелось. В дурку мне никак было нельзя, мне еще Верку на ноги поднимать, причем буквально. В общем, я принял правила игры, и мир заиграл совсем иными красками.