Воровка - стр. 16

Сердце кольнула совесть.

— Вам её очень жаль? — осторожно полюбопытствовала я.

Инквизитор неопределённо пожал плечами:

— Я не настолько ей дорожу, чтобы убиваться от горя, хотя мне её немного не хватает. Вообще, непонятно, чем она заслужила такое внимание. В ней не было ничего особенного, просто собрание различных памятных вещей, без какой-либо исторической, культурной или финансовой ценности… Моя идея стоит десяти таких коллекций.

Я грустно усмехнулась. У богатых свои критерии, беднякам их странностей никогда не понять.

— К тому же я всё-таки рассчитываю со временем её вернуть, надо лишь выявить заказчика, которому вдруг приспичило мне насолить. И мне уже обещали в этом поспособствовать.

Перед моим мысленным взором на мгновение вырос образ пропавшего Эла.

— Ладно, что-то мы ушли от темы, — Лауль решительно выпрямился, возвращаясь к деловому тону. — Детали своей работы ты продумаешь сама, в этом я тебе полностью доверяю. Мне же сейчас нужно только твоё имя.

— Может, вам ещё и фамилию настоящую сказать? — недоверчиво прищурилась я.

— Конечно, как иначе я проведу тебя на бал? Одним именем для официального приглашения не обойтись. И уж тем более — прозвищем.

— Для пригласительного не нужно настоящее, — уверенно возразила я, не считая сказанное достойной причиной раскрывать свою анонимность. — Придумайте что-нибудь, подходящее вашему кругу.

— Не пойдёт, — покачал головой Инквизитор. — В случае обнаружения проникновения всех гостей будут проверять, и особо заинтересуются новым лицом в нашем обществе, а вместе с ним — тем, кто его привёл. Мне подозрения ни к чему, так что никаких придуманных имён! Я всего лишь хочу сделать другу сюрприз, оставаясь инкогнито на время подготовки. А она может растянуться на долгие месяцы, если документы ещё и расшифровывать придётся.

— А вы уверены, что моё настоящее имя никто не сумеет связать с моей истинной профессией?

— Уверен. Ты очень осторожная и умная девочка.

Подобная своеобразная лесть на грани грубости меня задела.

— А я уверена, что, если в приглашении напишут ваше прозвище, ничего не изменится, — ответила резко.

— Думаю, да, — согласился он. — Но только потому, что я не скрываюсь.

Я вновь пересекла границу дозволенного, но мой собеседник никак на это не отреагировал. Никаких прямых замечаний и ограничений. Ничего. Будто его в принципе не задевают личностные намёки, пока они не мешают делу и не уводят разговор в сторону. Такой ответ позволял мне копать глубже, рискуя потерять всё и сразу… А ведь стоило бы остановиться.

— Тогда вы будете не против, если я стану называть вас по прозвищу?

— На балу не стоит, там слишком много разных людей, а здесь — пожалуйста, — бесстрастно ответил Инквизитор. — Можешь даже в присутствии прислуги, их уже сложно чем-либо удивить. Особенно в свете того, кем ты для них являешься.

— Воровкой? — невинно предположила я.

— Ещё чего! — тотчас скривился мой собеседник. — Мне не к лицу сотрудничать с преступными элементами, как и в целом иметь дело с людьми твоей и подобных профессий. Нет, своим работникам я представил тебя так же, как ты будешь представлена гостям на приёме у Элуаля Паруша. Своей невестой.

Лауль всё же сумел добиться своего: я потеряла дар речи. И не знаю, что сильнее выбило меня из колеи — обидное отношение к моей профессии, имя друга Инквизитора, оказавшегося главой Военизированной Службы Контроля нашей планеты, или последнее заявление…