Воронята - стр. 44

– Одна беда – именно в части описания ритуала текст не слишком понятен, – сознался Малори. Тут он отвлекся на всякие странные особенности исторических документов, и Ганси почти не слушал его, пока он не сказал: – Я собираюсь попробовать его на Локьер-род. Потом дам знать, как все пройдет.

– Замечательно! – сказал Ганси. – Даже и не знаю, как вас благодарить.

– Передайте мои наилучшие пожелания вашей матери.

– Обя…

– Вы счастливчик, что в таком возрасте у вас еще есть мать. Мою мать убила британская система здравоохранения, когда я был примерно таким же, как вы. Она отлично чувствовала себя, пока у нее не начался легкий кашель. У нее признали…

Ганси вполуха слушал давно знакомую историю о том, как государственная медицина не смогла вылечить мать старика от рака горла. К концу разговора Малори, похоже, совсем развеселился.

Но теперь уже Ганси заразился азартом; ему позарез было нужно поделиться с кем-нибудь, пока не оформившееся еще окончательно стремление к новому поиску не сожрало его изнутри. Лучше всего, конечно, подошел бы Адам, но вполне могло быть, что Ронан, которого швыряло от бессонницы до чуть ли не суточного беспробудного сна, еще не спит.

Однако еще на полпути к комнате Ронана он вдруг осознал, что она пуста. Стоя в темном дверном проеме, Ганси шепотом позвал Ронана, а потом, не получив ответа, произнес его имя вслух.

Осматривать комнату не было совершенно никакой необходимости, но все же Ганси это сделал. Потрогав рукой кровать, он убедился в том, что она не застелена и совершенно холодна, а простыни отброшены, как будто Ронан куда-то очень спешил. Ганси забарабанил в дверь Ноа, второй рукой набирая номер Ронана. После второго гудка из телефона раздалось: «Ронан Линч».

Ганси на полуслове прервал сообщение автоответчика; его пульс забился чаще. Поспорив несколько секунд с собой, он набрал другой номер. На этот раз он услышал голос Адама, сонный и встревоженный.

– Ганси?

– Ронан пропал.

Адам не сразу ответил. Дело было не в том, что Ронан сбежал, а в том, что он сбежал после драки с Декланом. Но выбраться из дома Парришей среди ночи было не так уж легко. Если его поймают, могут быть последствия, от которых останутся заметные следы, а сейчас уже слишком тепло для того, чтобы носить рубашки с длинными рукавами. Ганси сделалось неловко из-за того, что он втягивает друга в столь опасное дело.

Снаружи высоким пронзительным голосом прокричала ночная птица. Миниатюрная копия Генриетты в полумраке казалась зловещей, у игрушечных автомобильчиков, стоявших на ее улицах, был такой вид, будто они лишь приостановились. Ганси всегда казалось, что с наступлением темноты у макета такой вид, будто что-то должно случиться. По ночам в Генриетте ощущалась магия, а магия по ночам может восприниматься как что-то ужасное.

– Посмотрю в парке, – прошептал в конце концов Адам. – И, м-м-м, пожалуй, на мосту.

Адам так аккуратно отключил связь, что Ганси не сразу понял, что разговор окончен. Он приложил кончики пальцев к закрытым векам; в таком виде его и обнаружил Ноа.

– Собираешься искать его? – спросил Ноа. В желтом свете ночника, падавшего на него сзади из комнаты, он казался бледным и почти не материальным; на лице темными пятнами выделялись мешки под глазами. Он выглядел не столько как Ноа, сколько как намек на Ноа. – Посмотри в церкви.