Вор и тьма - стр. 26

Я ожидал возражений орка, как вчера, когда он не подпустил монаха к Гурдуну, да вот ныне Морок не проронил ни звука. Вождь очень подавлен.

– Но мы все еще в Аннон Гвендаре! – попытался возразить горец.

– Располагайтесь рядом с мертвыми, – продолжал отец Томас, – я очерчу вокруг нас круг.

– Здесь нельзя оставаться! – не сдавался толстяк.

– Поэтому молитесь с наступлением темноты и до восхода солнца. Каким угодно богам, но молитесь!

– Но!..

– Я не оставлю их души Дьяволу! – в голосе Велдона зазвенела сталь.

Рой растерянно оглядывался. Он смотрел то на меня, то на Манрока, то на подошедшего Барамуда.

– Мы остаемся, – сказал гном.

– Мы остаемся, – осунувшийся орк кивнул.

А я? Что мне сказать?

– Мы остаемся, Акан, – произнес я. Внутри похолодело.

Очень-очень нехорошее предчувствие вонзило в сердце когти.

Стемнело. Ночная тьма накрыла Гнилой водопад.

– Скоро начнется, – Акан Рой затянулся табачным дымом. Сегодня он курил особенно часто.

– Что начнется? – спросил я.

Вместе с толстяком мы стояли у выведенной на песке линии, которой отец Томас обозначил охранный круг, и смотрели на равнину, расстилавшуюся на месте исчезнувшего эльфийского города. К ночи тучи ушли, и лунный свет делал различимыми отдельные детали окрестностей футах в трехстах от нас. Были хорошо видны крупные валуны и деревья, поднимавшиеся над травой. Дальше ничего – равнина сливалась с черной полосой леса.

Задумавшись, толстяк не отвечал.

– Хотел бы я знать, чего нам ждать, – произнес он после недолгой паузы. – Никто не вернулся, чтобы рассказать об Аннон Гвендаре после заката.

– Пока ничего страшного, – я попытался отшутиться, но уж очень коряво. Рой даже не заметил, что я претендую на оригинальность.

Из темноты раздался громкий вой. Мы у Гнилого водопада, поэтому протяжный крик мог доноситься только с близкого расстояния, в ста шагах от силы. По коже побежали мурашки, я непроизвольно схватился за рукоять сабли.

– Волк? – Рой напряженно пялился в темноту, его ладонь тоже опустилась на клинок.

– Он самый, – раскуривая трубку, появился гном.

– Обычно волки избегают людей, – пробормотал Рой. Он явно нервничал: толстые пальцы постукивали по навершию рукояти меча, взгляд стрелял по округе.

– Но мы не в обычных обстоятельствах, – заметил гном. – Они не нападут.

– Почему?

Гном только пожал плечами и промолчал. Выглядел он очень спокойным.

А мне вот по себе:

– Если только там волки…

Барамуд вопросительно уставился на меня.

– Болг сгинул в водопаде, Кинхага мы тоже больше не видели, – я назвал имя последнего из орков, кто под началом Гурдуна погнал лодки вверх по течению Черной речки.

Кинхаг упырем не вернулся, как и Болг, однако павшие орки до сих пор преследовали отряд своего вождя, и ночь ещё лишь вступает в свои права. Терзавшие меня опасения рвались наружу, но пока попридержу язык за зубами. Чтоб не накликать беду.

Меня, кажется, поняли без слов. Гном и толстяк переглянулись и почти одновременно испустили табачный дым. Рой беспокойно заерзал, а гном опять пожал плечами.

– Ваш инквизитор не с пустыми руками сюда пришел, – сказал он. – Это ж надо – Распятие остановило умруна! Думал, такое только в трактирных байках сказывают.

– То не простое Распятие, – благоговейно произнес толстяк. Большинство горцев славились набожностью, и он не являл собой исключение.