Вор и проклятые души - стр. 35
Я почувствовал, как екнуло сердце в предчувствии чего-то страшного и неизбежного, пусть никто из нас сейчас не в состоянии сказать, что именно нас ждет. Одно ясно: ничего хорошего!
– Не могу, – жалобно повторила вампирша.
Я покосился на нее. Губы пересохли от напряжения, а по виску течет холодный пот. Все, что мог – это крепче сжать рукоять бракемарта да негромко посочувствовать Ирме. Лишь бы она не оповестила о своей немочи в полный голос. Нас не должны услышать!
– Чего не можешь?
– Ничего не могу!
– Да тише ты! – Бран тоже нервничал. Взгляд предвестника стрелял по сторонам.
Ирма схватилась за ворот собственного полушубка
– Ничего не могу, – в третий раз повторила она. Правда, перешла на шепот, – нет крыльев и не могу улететь, не могу быть быстрее стрелы, нет клыков и когтей. Ничего нет!
Возможно, Ирменгрет выглядела комично, но сейчас не до шуток. Я тоже потерял часть магических способностей. Нельзя слиться с темнотой, когда ее нет. Нельзя переместиться в ночную тень на противоположной стороне замка, если сейчас день, а не ночь.
– Зато могу разорвать каждого на части, – вампирша зло оскалилась.
Облик ее ничуть не изменился; не появились даже клыки, но вот она – чудовище из страшных сказок. К несчастью, обратившихся правдивой былью. От Ирменгрет повеяло смертельной угрозой.
– Лучше скажи, что делать будем? – Бран взял себя в руки и внешне был совершенно невозмутим. Что ему, предвестнику Апокалипсиса, какой-то вампир, пусть даже из высших?
– Надо уходить, – на красивое лицо Ирмы вернулось неожиданно благопристойное выражение и, глядя на Войну, сказала тоже спокойно, будто заметив между делом: – Ворота еще открыты.
– А если они только и ждут, когда мы побежим из замка? – произнес Бран. Ему все же не по себе. Ничто людское не чуждо, когда в человеческой шкуре. – Так и должно быть? Вся эта идиллия вокруг нас… А, Ирма? Или это все по-настоящему?
– Откуда я знаю! – негромко огрызнулась вампирша. Самообладание быстро оставило ее. – Никто не рассказывал, что был в ожившем замке.
Я озирался, стараясь понять, что не так в облике эльфов Волчьего дома. На нас не нападают. Вокруг мирная в общем-то жизнь, и не столь уж важно, из какого она времени или это все мнимо, иллюзия, раз нас по-прежнему не замечают. Но что-то настораживает в обитателях Наур Адаба. Есть в них нечто странное.
– Чужаки… Чужаки… Чужаки…
Кровь и песок! Не смолкает ни на миг! Глупо надеяться, что мы до сих пор не замечены.
– Уходим, Николас! – вампирша схватила меня за руку, в ее голосе послышалась мольба. – Пока нас еще не трогают!
– Думаешь, нас отпустят? – спросил я. – Так просто и легко?
Я сжал левую руку. Под перчаткой змеиная чешуя – напоминание о смерти и черте, за которой для меня ничего нет. Кроме возвращения к жизни и нового еще более страшного и мерзкого уродства.
– Не знаю, – прошептала вампирша, глядя мне в глаза, – но пока есть шанс, надо уходить!
– Где Велдон? – я вспомнил об инквизиторе. – Мы должны его найти!
– Сдался он тебе!.. – обозлившись, по-змеиному прошипела Ирма. – Этот святоша! Он их пробудил! Опять молился или метил все знамением!
Она богохульствовала, да какой с нее спрос! С вампира!
– Без него не уйду, – сквозь зубы процедил я.
Мы спорили, а эльфы по-прежнему не замечали нас. Я косился на ближайших, терзаясь одной и той же мыслью? Что не так в облике хозяев замка?