Вопреки всему - стр. 33

Солнечное развеселое утро, и у «пожарки», где всегда формируется заводская праздничная колонна, уже, приняв по чуть-чуть на грудь, веселятся, распевая песни и приплясывая, «простые советские люди». Путь же пешедралом до площади довольно долог, а по дороге так много «горячих точек»! И уже к десяти часам крепко разогревшаяся толпа, размахивая транспарантами и красными стягами, шустро топала по асфальтовому горбу перед Дворцом пионеров, когда высоко в синем небе, далеко на востоке, вспучились два дымных облачка. А через пару секунд, чуток в сторонке, еще одно. «Во дают! Салютуют-то как рано!» – разнеслось по народу, но мой приятель, инженер-ракетчик, тихо так и как-то задумчиво протянул: «Нет, братцы, уж больно смахивает на наши 13Д, вот только почему и в кого?» Когда, наконец, выбрались на площадь 1905 года и, распевая пришедшуюся по душе крамольную частушку (в ответ на праздничные призывы типа: «Да здравствуют советские машиностроители!!!»):

вдруг обнаружили отсутствие на высоких трибунах ВСЕХ первых лиц, лозунги, надрываясь в крике, вопили совсем уж никому не известные люди. А по колоннам уже волной катились слухи, что, мол, поймали штук десять американских шпионов, обрастая снежным комом невероятных подробностей. Вечером же весь Свердловск гудел от информации, распространяемой службой ОБС27, что где-то над Кольцово сбит огромаднейший американский бомбардировщик с атомными бомбами! Назавтра, ранехонько, вдвоем, на форсированной «Яве» мы сумели проскочить по тропинкам через армейское жидкое оцепление, и у меня дома после долгонько валялся кусочек дюралевой обшивки с английской надписью от самолета разведчика У-2 бедолаги Пауэрса.

…но как порою сложно, ВАШУ МАТЬ,

без мата речь оформить адекватно!

Законопослушные граждане живут по закону, братки – по понятиям, а солдаты… солдаты – по Уставу. «А Устав… Устав – ЭТО…» – сказал однажды в прекрасном фильме «А зори здесь тихие» симпатичный пышноусый старшина, и этим все было сказано: боевая и политическая подготовка, распорядок дня и т. д. и т. п. А в соответствии с распорядком дня и исключительно с целью окончательного оздоровления всего поголовья защитников Отечества положено было им перед отбоем погулять. И не просто так, умиротворенно глядя на луну и загадывая желания, а пренепременно строем, да с удалой песней, и в дождь, и в зной, в слякоть и метель, положено так…

А петь-то как не хочется после тяжкого трудового солдатского дня, шлепая двумя сотнями подкованных сапог по периметру военного городка. Но наш бравый старшина, а в простонародье «макаронник», большой любитель хорового пения, имел на сей предмет свою мысль и оттого ее все время думал. А додумав, смачно командовал: «Рота! Запевай!» Рота, сумрачно колотя сапожищами по асфальту, угрюмо безмолвствовала. «Рядовой Ильиных, запевай!» – «Не могу, товарищ старшина, горло болит». Следовал немедленный вердикт: «Два наряда вне очереди! Ефрейтор Тимофеев! Запевай!» – «Не могу, товарищ старшина, нога болит». Неумолимый повтор наказания с усугублением: «Три наряда вне очереди!» И сразу же: «Рота – бегом»! Тяжелое топанье и пыхтенье испуганного стада потревоженных бегемотов, затем новая команда: «РОТА!!!» После чего солдаты обязаны перейти на строевой шаг, а затем, промолчав и на этот раз, вновь пару раз совершают пробежку с последующим отбиванием пяток. И вот вконец испуганный дискант откуда-то из середины строя тонюсенькой струйкой заводит: «Вьется, вьется знамя полковое, командиры впереди…» Угрюмо-злые хриплые голоса вразнобой подхватывают всем знакомый припев и тянут-потянут его до самой долгожданной команды: «Разойдись!»