Вопреки - стр. 28

– Спокойной ночи, Герман Александрович, – официальное обращение ставит точку в ночных откровениях, Марьяна оставляет меня на крыльце. Засунув руки в карманы джинсов, смотрю ей в спину до тех пор, пока в темноте холла не исчезает ее силуэт.

Вздыхаю, придется возвращаться в холодный дом, в холодную постель, пробовать уснуть. Утром обязательно что-то придумаю. Для начала мне стоит проснуться тоже в шесть утра.

(Марьяна)

Привет, бессонница, как давно тебя со мной не было.

Последний раз, когда я всю ночь не могла сомкнуть глаз, был полгода назад. У Кэти поднялась температура, которая никак не хотела сбиваться. Этой ночью температура была у меня. Возбуждающая. Я проворочалась, пытаясь себя утихомирить, пристыдить за похабные желания. Все повторяется, словно не было никакой разлуки, словно мы расстались от силы пару дней назад. Ему стоило лишь посмотреть мне в глаза, в своей властной манере подавить мою волю и нагло полезть с поцелуем.

Я растерялась от оживших чувств, от вспыхнувшего желания, которые, оказывается, все еще живо во мне до сих пор. Пришлось быстро себе напомнить, кто этот человек, как он со мной поступал и как жестоко разыграл. Его лжесмерть никак не укладывается в моей голове. Спросить хотелось сразу, но прикусила язык. Короче, впервые за долгое время я влепила мужчине пощечину. От души. Вложив в нее все свои слезы, обиды, переживания.

Потом разыграла гостеприимную хозяйку, поселила бывшего любовника в средней комфортности домике. Ему сойдет. Можно было и выгнать, но в последнюю минуту смалодушничала и оставила его. Уже вечером, лежа рядом с засыпающей Кэти, поняла свою ошибку.

Он ведь догадается, что моя дочь – его дочь. Как бы упорно я ни отрицала. Соболь не дурак, чуть-чуть пристальнее всмотрится, немного пообщается и увидит свое же отражение в ней. Может быть, и не догадается, через день он уедет. Надеюсь, больше не вернется. Не надо. Я ведь не робот, а к нему оказывается до сих пор что-то испытываю. Не хочу думать что.

Ночная с ним беседа всколыхнула во мне все, что было между нами: трепет, страх, мечты и разочарование. Его вопросы заставляли меня нервничать, себя я заставляла ерничать и иронизировать. Я боялась себя и за себя. Боялась, что если Соболь вдруг решит быть более настойчивым в своих приставаниях, я сдамся… Предательски сдамся. Этого мне бы не хотелось. Секс с ним – одноразовая доза эйфории, потом никакие молитвы не спасут мою душу от самоедства.

– Доброе утро, – приветствую всех сотрудников в кухне-столовой.

Через полчаса будет завтрак для гостей, а пока это время наше, можно перекусить и спокойно попить кофе, чай, какао.

– Доброе утро. Выглядишь не очень, – Элли проходит мимо, перед этим всучив мне кружку кофе с молоком. Замирает перед окном, на губах появляется ехидная улыбка.

Я, движимая любопытством, тоже подхожу и пытаюсь понять, что ее заинтересовало. Кружка в руке вздрагивает. По тропинке не спеша идет Герман в компании Лили. Блондинка не стесняется демонстрировать свою большую грудь, которая призывно выглядывает из выреза полупрозрачной блузки. К чести Соболя, он смотрит собеседнице в глаза, а не ниже.

Ревность, как огонь спички, опаляет и тут же тухнет. Не мое дело, с кем он болтает. С кем тут будет развлекаться без обязательств. Нужно только предупредить, чтобы при детях вел себя скромно.