Вопреки. Часть 2. Джексон: Хэппи-энд придется отложить! - стр. 11
Джексон чувствовал себя без вины виноватым мальчиком. Чарльз прошел на кухню, увидел полный стакан с выпивкой и рядом стоящую начатую бутылку спиртного. Поучать взрослого сына было бессмысленно, но поговорить по душам было необходимо.
– Решил утопить все свои проблемы вот в этом? – спокойно спросил отец у сына. – Ну что ж, не возражаешь, если я составлю тебе компанию? – Чарльз снял пиджак, бережно положив его на спинку стула, сел за стол.
– Знаешь, не возражаю, – ответил Джексон, взяв еще один стакан, сел напротив отца. Он молча уровнял содержимое обоих стаканов и без слов намеревался выпить все залпом.
– За что хоть пьем? – решил опередить его отец, не сводя взгляд с подавленного сына. Сердце отца разрывалось на части, но сейчас было не время для проявления жалости и сострадания, необходимо было вытаскивать сына из сложившейся ситуации, которая подкосила его.
– Просто так, от желания напиться, – ответил Джексон.
– Нет, так не пойдет. Предлагаю выпить за тебя, за твое исцеление.
– Не понимаю, – Джексон был в растерянности не понимая, о чем говорит его отец.
– Если я правильно понимаю все что происходит, то ты с Элли расстался, значит разлюбил ее и избавился от чувств, которые были так сильны. Соответственно, если говорят, что любовь – это болезнь, значит ты исцелился от нее. Поздравляю!
– Что за бред ты несешь? – Джексон не подбирал слов, ему ужасно не понравились слова отца.
– А что не так-то, сын?
– Все не так! Я люблю ее!
– Неужели? Именно поэтому ты сейчас сидишь здесь и пытаешься забыться в этом стакане?
– Мне больно, тяжело, я живой человек, а не машина какая-то.
– Знаю и понимаю тебя. Поверь, я как никто иной способен тебя понять. Когда умерла твоя мама…– Чарльз сделал легкую паузу, – Мне было похуже, чем сейчас тебе. Я больше не мог ее видеть, не мог коснуться ее губ, погладить ее золотистые волосы, держать бережно за руку.
– Как же ты со всем этим справился? – Джексон с сочувствием смотрел на отца, ведь тот никогда не говорил о своих чувствах к матери, после ее смерти.
– У меня остались вы с Оливией. Глядя на вас, я видел ее, и это меня спасало. Смех твоей сестры, твердость твоего характера, все это напоминало мне о той, что была дороже всех на свете. Я тоже думал, что умру, но вы давали мне силы не сдаваться. И я не сдался.
– У меня так не получится.
– Ну-ну-ну, с чего ты это взял? Ты мой сын, ты Долтон, а Долтоны не сдаются, – улыбнулся Чарльз.
– Я не уверен, что смогу ее простить.
– Если ты не сможешь ее простить, значит это была вовсе не любовь.
– А что же тогда?
– Получается, что ты любил не ее, а свое состояние, находясь рядом с ней. Ну, а если это истинная любовь, то она способна преодолеть все трудности на своем пути и уж точно, споткнувшись о мелкий камешек, не разобьется в дребезги.
Как убедительно говорил Чарльз. Он всегда умел найти подходящие слова, чтоб убедить своего собеседника в собственной правоте. Именно благодаря этому качеству ему и удалось когда-то построить собственную успешно развивающуюся компанию.
– А ты? Ты бы смог такое простить?
– Не важно, что смог бы сделать я или кто-нибудь другой. Это твоя жизнь и она только в твоих руках. Лишь тебе решать, что в ней будет и как. Я никогда не вмешивался в твою личную жизнь, не от того, что мне все равно кто будет рядом с тобой, а потому, что знаю, ты достоин самого лучшего, и ты сам способен в этом разобраться. Ты моя самая большая гордость.