Вопль кошки - стр. 13

За столом сидят Джейк и его девушка, Шондра Хьюстон: она у него на коленях, все еще растрепанная после того, чем они занимались. Могли бы и поприличнее себя вести на глазах у директора. Может, они это специально. Когда я выскальзываю из-за спины Джеффри, Джейк и Шондра подскакивают и Шондра извлекает из-под стола гарпунное ружье. Не успевает она выстрелить, Джейк дергает ее за воротник рубашки, и она промахивается. Гарпун вонзается в потолок со странным глухим стуком (Школа не любит шума), однако меня дождем осыпают осколки директора. Джейк хватает ствол ружья, пока Шондра не перезарядила и не выстрелила снова.

– Уберите отсюда эту тварь! – кричит она.

– Ты что делаешь? – шипит Джейк на Джеффри.

– Может, глаз у меня и нет, – отвечаю я, – но говорить я еще не разучилась.

Они не обращают на меня внимания.

– Ты хоть понимаешь, какую дрянь ты сюда приносишь, когда вытворяешь такую херню? – продолжает Джейк.

На его щеках вспыхивает румянец. Без этой легкой улыбки, которая вызывала любовь почти у всех и освещала его лицо огнем беззаботного веселья, он совсем не похож на себя прежнего.

Джеффри съеживается, морщит прямоугольный рот с прямоугольными зубами, а затем его лицо застывает.

– Ты и нас подвергаешь опасности. Я пускаю тебя сюда, потому что ты мой брат и потому что у тебя еще не поехала крыша, но такое… – Джейк тычет в меня. – Я уже сомневаюсь, можно ли тебе доверять.

– Кот – все еще Кот. – Джеффри дергает меня за рукав. – Я бы не привел ее сюда, если бы она была опасна. Кроме того, она тоже хочет с тобой поговорить. У нас кое-что случилось.

Шондра сует гарпунное ружье Джейку, осторожно огибает стол и идет к двери мимо нас. Я решаю упростить ей жизнь и не стоять у нее на пути.

– Не хочу оставаться в этой комнате дольше, чем нужно, – говорит она Джейку, таращась при этом на меня. – Я буду у Лейн. Приходи к нам, когда закончишь.

Джейк смотрит ей вслед.

– Что такое? – спрашивает он.

Ружье он не опускает. Его голос по-прежнему резок. Зеленые глаза, в которые я смотрела в день нашей последней встречи, теперь бурлят яростью, будто чаны с кислотой. Позади него к стене приколота именная футбольная куртка – еще одна шкура животного, которое он выследил и убил.

Он смотрит на меня.

– Умерла Джули Висновски, – говорю я. Затем поправляюсь: – Кто-то убил Джули Висновски.

Джейк хмурится:

– Старосту?

Той же ночью.

Мы стойко терпели атаки комаров, сидя на бордюре перед домом Джеффри в ожидании моего папы.

Дневная жара наконец спала, и квартал, где жил Джеффри, озарял желтый свет фонарей. Стояла жутковатая тишина, если не считать сверчков. Джеффри подтянул колени к груди, обхватил их руками и уперся в них подбородком.

Я никогда не видела его таким подавленным. В школе он был титановым, а здесь – картонным.

– Извини, – сказал он. – Друзья Джейка обычно себя ведут как идиоты – я просто подумал, что на сегодня они сделают перерыв.

– Часто тебе приходится извиняться за свою семью? – спросила я.

– Наверное, я не обязан, но мне кажется, что нужно. Я не ожидал, что они так на тебя набросятся. Не знаю, как тебе, а мне нравится, когда мы проводим время вместе, и я думал, что, если мы будем вместе, они не станут обращать на нас внимания. Но я как будто их только раззадорил.

– Пялиться было тоже не очень-то разумно, – сказала я.