Волшебство не вызывает привыкания. Книга 1 - стр. 20
Валить его надо в любом случае – такое существо оставлять за спиной никак нельзя. Очень сомневаюсь, что ему знакомы такие понятия как усталость и сон. Вот голод – вполне возможно. Только лезть в рукопашную никакого смысла не было, лучше воспользоваться уже проверенным способом. Друид я, в конце концов, или кто?
Неупокоенный тихонько завыл и ринулся в погоню. При всей своей неуклюжести он ни разу так и не споткнулся, перебираясь через не самую ровную местность. Какие-то остатки разума у него определённо остались: неглубокую яму мертвец обогнул, а перед колючими зарослями притормозил, завертев головой с единственным оставшимся в строю глазом. После чего пошёл за мной след в след, в единственный просвет между кустами.
– Рост.
Я развел пальцы в стороны, вычерчивая горизонтальную линию, и сосредоточился на ближайших к нему побегах. В описании было синим по белому чётко написано, что они будут подчиняться воле мага. То есть – моей. А сейчас я желал лишь одного – чтобы они как можно перевели зомбаря в разряд свежего удобрения.
Нахлынула ожидаемая слабость, но не так беспощадно, как вчера. То ли организм успел хорошо отдохнуть, то ли кипящий в крови адреналин сгладил потерю сил.
Ежевика затряслась, будто от порывов сильного ветра и выстрелила в сгорбленную фигуру шипастыми ветвями. Одни пробили холодное тело насквозь, другие туго оплели конечности и принялись елозить туда-сюда, пытаясь перепилить тугую плоть. Не циркулярка, но тоже впечатляет.
Однако мертвечина поддавалась с трудом и скрипом, будто её кто-то успел основательно прокоптить. Думаю, будь у кустарника чуть больше времени, он бы справился с таким крепким орешком, но уже секунд через пять-шесть побеги стали один за другим чернеть и отмирать.
Дёргающийся в крепких путах зомби принялся понемногу освобождаться, пусть и с висящей безжизненной плетью левой рукой. Он оказался куда прочней, чем принято изображать его братию в кинематографе – любое живое существо с такими ранами не смогло бы не то что жить, а банально двигаться. А ему хоть бы хны.
Либо у этого красавца жилы как стальные канаты, либо я чего-то не догоняю в анатомии. Хотя знания о ней у меня преимущественно теоретические. Но уж чему научили меня разом вспомнившиеся зомби-фильмы, так это тому, что у ходячих мертвецов самое слабое место – это голова.
Поэтому я решительно подхватил с берега ручья голыш поувесистей и разъярённым питекантропом накинулся на противника. Тот как раз доламывал последние хрупкие хворостины, застрявшие внутри торса. Дыхание я благоразумно задержал, но ядовитая аура всё равно выдавила невольные слёзы. А вот покрасневший глаз восставшего трупа ничего не застилало – он, не мигая, уставился на меня, буквально пожирая взглядом.
Нет уж, лучше посмотри, какой красивый камешек я для тебя нашёл! Приложи-ка его к уху, и услышишь отчётливый шум морга!
Булыжник с влажным хрустом впечатался ходячему в район виска, своротив дурную башку набекрень, градусов эдак на сто сорок. Я же благоразумно отскочил в сторону, едва не попав под слепо отмахнувшуюся гнилую лапу. Пусть с неё и свисали лохмотья мяса, воздух она рассекла с отчётливым свистом. Зомби-боксёр, обхохотаться можно.
Ну, если это его не впечатлит, я тогда уж и не знаю…
Однако ноги у зомбаря всё же подкосились, и он неуклюже завалился на бок, прямо на остатки иссохшего кустарника. Там его непослушное тело ещё подёргалось где-то с минуту, после чего успокоилось окончательно.