Волшебный насос - стр. 8
Потом он очень быстро засобирался. Передал свой прилавок какому-то работнику и пригласил меня следовать за ним.
– Идем! Я прокачу тебя по городу.
Имени его я не помню. Но этот человек сильно выручил меня тогда. Разумеется, он решил поухаживать за хорошенькой юной русской. Да ведь он годился мне в отцы! И, к счастью моему, оказался хорошим и добрым человеком. Никаких вольных притязаний себе не позволял, за что я ему благодарна.
Машина у него оказалась очень хорошей. Возможно, он вообще был мафиози. Не знаю. На смуглых его руках блестело несколько огромных золотых колец. Сказать, чтоб мне было страшно, я не могу. Нет. Страшно мне вовсе не было. Он прокатил меня по Парижу, много расспрашивал про Россию, про наш театр. Обещал прийти вечером на спектакль.
Под впечатлением от дневного моего приключения я находилась в очень приподнятом настроении! Как мама была права, когда настояла взять с собой эти «сувениры», благодаря которым я так разбогатела!
– О! Малая! Ты чего такая веселая? Загадочная! – подтрунивали надо мной артисты.
Ох, не знаю, рассказывать дальше или нет… Может быть, я выдам одну актерскую тайну. А может быть, такая тема была только в этом нашем театре. Но это стыдно вспоминать. Ну да ладно.
Артисты мужского рода взяли себе за правило в кулисах, прямо перед выходом на сцену, щупать актрис. Кто под руку попадется… Подкрадывались сзади в тот момент, когда вот-вот выход. И… Кто за что успеет схватить. Все до единого так «шутили». Женщины же не сильно протестовали. Эта вот кутерьма коснулась и меня. Я била их по рукам. Больно. Но ни возмущаться громогласно, ни шикать было нельзя, так как в зале же все слышно. Оставалось только бить тихо и больно. Но мужчины потом оправдывались тем, что, дескать, это они так эмоционально заряжаются перед выходом. Вот и в этот раз ко мне потянулась чья-то рука.
– Э! Слышь! Ты Малую лучше не трогай! Там к ней хахаль пришел. Важный.
– Ну ты, Малая, даешь! Только второй день в Париже, а у нее уже мафиози нарисовался. Мексиканец какой-то.
– Какой такой мафиози? Мексиканец?! Где?!
И стайка наших мужчин бросились в прорезь занавеса глядеть в зал.
Посреди зала возвышался мой сегодняшний кавалер с блошиного рынка. Только одет он уже был весьма элегантно, и перстни его в темноте сверкали внушительно. Сомбреро он не снял. Так и сидел. В шляпе. Рядом с ним были то ли его охранники, то ли просто коллеги по бизнесу. Всего их было человек пять. Мафия, одним словом.
Мы стояли за кулисами и все ждали, когда же наполнится зал. Пришли еще три-четыре человека. И все. Более никого. Гриша нервно дал отмашку начинать, и…
Мы играли этот спектакль для моего знакомого с рынка.
По окончании спектакля мне единственной был торжественно вручен потрясающий букет белых лилий.
Больше я этого человека никогда не видела. Вот так проявился, сделал доброе дело и исчез.
Однако отсутствие публики на спектакле отразилось на нашем дальнейшем пребывании в Париже. Оказывается, все наши суточные и даже наше проживание в отеле – все это зависело от проданных билетов.
Утром Гурвич созвал экстренное собрание, на котором оповестил нас о том, что из отеля нас выселяют и что есть возможность перекантоваться в театре. Хотя бы одну-две ночи. А далее если народ так и не соберется на спектакли, то нужно будет принимать какое-то решение.