Волшебное зеркало Тимеи - стр. 5

– Покажите! – потребовал он.

Я сунула руку в карман, но никакой визитки там не оказалось.

– А в другом кармане?

Из другого кармана вылетела монета и звякнула об асфальт.

Хотя несколько минут назад там тоже было пусто! В поисках денег я обшарила свои карманы ещё возле ресторана «Рио-Рита» и точно это помнила.

Полицейский посмотрел на меня. Я заметила, как какой-то подросток глупо хихикнул и покрутил пальцем у виска.

– Я ничего не знаю… Правда, – взмолилась я.

Потом подняла монету. Это оказались десять рублей. Они как-то непривычно ярко блестели.

– Имя, фамилия, – вновь потребовал полицейский. Он был высокий и рыжий.

– Обручева Марина Валерьевна… – начала я и почувствовала, что почва под ногами куда-то поплыла.

– Обручева? Марина? ТА САМАЯ? – Брови рыжего взлетели вверх.

– Отпустите меня, пожалуйста, – попросила я парня.

– Может, вас домой доставить, Марина Валерьевна? – осведомился он, сменив тон с грозного на заискивающий. – У меня и мама, и бабушка – ваши поклонницы… И друзья в вас влюблены…

Я так часто слышала эти слова, что отмахнулась от них, как от назойливых мух.

– Нет-нет… Я сама, если можно.

– Можно! – растянул он рот в улыбке и зачем-то сдвинул фуражку набок.

«Люди погибли, а он лыбится….» – с неприязнью подумала я и отвернулась.

К остановке подошёл автобус.

Надеюсь, десяти рублей хватит, чтобы доехать домой.

Усталая кондукторша дремала у окна, и никто не спросил у меня денег. По стеклу барабанил дождь, в душе моей бродила горечь, и хотелось только одного – скорее оказаться дома.

Увидев мой рукав, Клавдия Петровна всплеснула руками.

– Мариночка! Что это?!

Я покосилась на приоткрытую дверь гостиной.

– А где месье?

– Какой месье?! – вытаращила глаза домработница. И я подумала, что схожу с ума.

– А-а! – тут же сообразила старушка. – Этот… как его… Рено?

Я кивнула. В груди затеплилась робкая надежда, что ему здесь не понравилось, и он переехал от нас.

Но тётя Клаша меня сразу в этом разубедила.

– Спит… Наверху, в гостевой. Умаялся! Три стопки выпил. Мамаше твоей все уши прожужжал про эти, как их… пар… партитуры, вот. Про Новую Зеландию да про Голландию всё рассказывал… Я ему бельё васильковое постелила, воды в графин налила, ботинки почистила…

Слушая вполуха, я бросила куртку на пол.

– Тёть Клаш, в прачечную не носи. Выброси на помойку.

Тётя Клаша подозрительно посмотрела на меня.

– Вадим?..

Я промолчала.

Она осмотрела меня с головы до ног и неопределённо кивнула.

– Ладно.

Я обула мягкие тапочки и прошла в душ на первом этаже. Нужно смыть этот тяжёлый день, выкинуть его из своей жизни, плотно укутать сном, и тогда завтра от него не останется и следа…

Когда, замотанная полотенцем, я проходила мимо гостевой комнаты, дверь была приоткрыта, и оттуда потянуло каким-то другим воздухом – воздухом дальних странствий. Всего мгновение я была рядом с этой дверью, но в этот миг перед глазами вдруг промелькнули далёкие города, незнакомые улицы, гомон непонятных голосов… Словно в нашем доме появился маленький чужестранный остров…

Спать, немедленно спать! Только сон и полный покой.

Войдя в спальню, я сбросила полотенце и с наслаждением растянулась на кровати.

Мне приснился Вадим, который, улыбнувшись, как рыжий полицейский, произнёс «Бонжур, мадемуазель!» и поцеловал меня в щёку.

Утром от вчерашнего дня, действительно, не осталось и следа.