Волшебное зеркало Тимеи - стр. 16

В ту же секунду в гостиной стало мрачно, как перед бурей.

Радость, едва возникшая, снова поникла, и, едва ворочая пальцами, в неотвратимом нехорошем предчувствии я начала разуваться.

С лестницы в красивом алом платье спустилась мама.

– Ида Львовна… – начала тётя Клаша и почему-то замолчала.

В моей груди стало горячо и больно. И я поняла, что сейчас что-то случится. Случится что-то очень важное, после чего всё либо вернётся назад, либо кончится навеки.

Я смотрела на маму, а перед глазами заискрились картинки – счастливый Вадим, родная мама, весёлый Виктор Никитич, уважительный Эдик… Темнота… и другие кадры… Резкий толчок Вадима, хамство охранника, равнодушие директора… Не хватало только одного кадра… Только одного.

«Мама!» – мысленно воззвала я к ней.

– Здравствуйте! – сказала мама чужим голосом, и я почувствовала, что молния на сапоге дёрнулась и застряла.

– Здравствуй, мама… – ответила я, приподнявшись, и в ужасе ощутила, как изнутри начала всходить всё та же тревожная, тяжёлая волна.

Мой дом не принимал меня. Он не хотел меня видеть. Моя мать не узнала меня.

Мама неловко улыбнулась и беспомощно посмотрела на месье Рене.

– А это и есть моя сестра Агнесса, – широко улыбнувшись, вдруг пояснил он ей, и я невольно ахнула.

Неожиданно нервы мои окончательно сдали.

– Мама! Мама! – истошно закричала я и бросилась к ней. – Это же я, Марина!

– Я предупреждал, что она больна… – покачал головой «брат». Мама грустно кивнула.

– Но, Ида Львовна! Это же… – подала робкий голос Клавдия Петровна, всё ещё стоя с пальто в руках.

– Ступай на кухню, Клаша, – резковато ответила мама, и тётя Клаша, сгорбившись, зашаркала из прихожей.

– Мама… – Я подошла ближе, чувствуя, что прошлая жизнь неудержимо ускользает от меня. – Мама!

Мама натянуто улыбнулась.

– Проходите, Агнесса. Ужинать будете?

– Сейчас она расскажет вам, что этот дом ей как будто знаком. Сумеет угадать обстановку и даже некоторые факты из вашей жизни, – предостерёг маму месье Рене.

– Как интересно! – оживилась та.

Я поняла, что проиграла по всем статьям. Он предусмотрел всё.

– Спасибо, я не хочу есть, – произнесла я, полностью раздавленная. – Где комната, где я смогу остаться одна?

– А со мной ты не хочешь поговорить, дорогая? – с дьявольской усмешкой вопросил Рене. – Неужели нам нечего обсудить после долгой разлуки?

Я промолчала.

– Пойдёмте наверх, я покажу вам вашу комнату, – радушно проворковала мама и прошла вперёд, источая такое знакомое, такое родное тепло.

Вскоре мы оказались в гостевой комнате на втором этаже.

– Оставьте нас, мадам! – попросил Рене, и мама понимающе кивнула.

Дверь за ней закрылась, и я осталась наедине с дирижёром-дьяволом.

Я прошла вглубь комнаты и села на стул возле окна. Месье Рене расположился напротив в уютном кресле.

– Ну, вот мы и вновь оказались лицом к лицу, Марина! – произнёс он. – Наконец-то ты будешь принадлежать только мне одному! Ведь у тебя не осталось выбора, не так ли? Даже родная мать не узнаёт тебя. И если ты не отправишься со мной, она попросту выгонит тебя из дома. Могла ли ты подумать о таком повороте судьбы, когда была так надменна и горда?

– Что вы сделали со мной? – спросила я обречённо.

Костлявым пальцем Рене указал на стоящий боком ко мне высокий шкаф с зеркалом на двери.

– Взгляни, и всё увидишь сама!