Волшебная флейта - стр. 37

– Вот оно что! – воскликнул я, поражённый его словами при воспоминании о моём двойнике. – Дух, вездесущий и всезнающий, способный проникать в тайны и совершать чудеса.

– Вот именно, – радостно согласился баритон, видя, что я его понимаю. – И если вы посредством своего физического тела, дающего жизнь вашему астральному телу, иными словами, вашей душе, которая является вашим истинным естеством, сможете слиться с вашим бессмертным духом, витающим над вами и озаряющим вам путь, то вы превратитесь в бессмертную сущность.

– А если я уже слился с этим бессмертным духом, – задал я ему вопрос, – что тогда?

– Ну, тогда вам здесь не место, – ответил за баритона тенор. – Тогда вам нужно занять своё достойное место среди богов.

В это время открылась дверь, и из неё вышел артист и главный режиссёр оперного театра Моностатусов. Пройдя мимо нас, он на ходу обронил сухо в мою сторону:

– Жду вас завтра вечером в моей гримёрной.

Не с кем не прощаясь, он вышел из приёмной. По манере его поведения я понял, что он чем-то расстроен.

Ко мне подошла женщина и сказала:

– Маэстро вас приглашает к себе.

– Меня? – удивился я. – Но эти господа пришли раньше меня. Сейчас их очередь.

– Маэстро просил привести вас, – сказала она и, взяв меня за руку, повела в кабинет к колдуну.

Я очутился в кресле. Здесь было прохладно, вокруг стояла гробовая тишина, пахло жасмином и корицей. Вдруг я услышал шелест и шипение, похожее на движение змеи. От неожиданности я вздрогнул и услышал рядом ласковый голос, говорящий с сильным французским акцентом:

– Мать твою, тебе нужно было прийти ко мне раньше?

– Почему мать мою? – удивился я. – И почему раньше?

– Мать твою – это с французского – Parblieux! В нашей деревне так ругаются! А прийти тебе нужно былё раньше, потому что твоей душой уже овлядель дюкх, и я ничего не могу поделять. Я не смогу с ним совлядать, потому что онь сильнее меня. Хочешь, я тебе погадаю.

– А сколько это будут стоить?

– Этот визит тебе ничего не стоит. Покажи мне левую лядёнь.

Я протянул ему руку и ощутил прикосновение его холодной как лёд ладони. Мне стало неприятно, как будто я подал руку покойнику. Я всегда думал, что у негров горячая кожа, недаром тысячелетиями они обжигали её солнцем на материке, через который проходит экватор.

Негр долго держал мою руку в своей. Наконец, я, теряя терпение, спросил его:

– Ну, что? Какая моя судьба?

– Через девять месяцев ты переродишься, – сказал он. – Но ещё при жизни познаешь небо.

– Как это? – удивился я.

– Станешь нёвым челёвеком.

– Лучше или хуже? – спросил я.

– Люче, – ответил он.

– Но это же хорошо, – сказал я.

– Не знаю, – сказал он.

– У меня появится зрение?

– Да, – молвил он. – Можешь идти.

В недоумении я вышел в приёмную. Как только я вышел, философы вдвоём ввалились в кабинет колдуна. Я сел на стул, не зная, радоваться мне сообщению колдуна, или огорчаться. Я подумал, что же нашло на меня в кабинете, какое-то затмения, я совсем забыл расспросить его о том, зачем к нему приходил. От него я ничего не узнал о духе, который посещает меня. Добрый он или злой. Можно ли ему довериться, или нужно опасаться его. То, что этот дух сильный, я и сам знал без колдуна.

Открылась дверь, и рядом со мной скрипнул стул.

– Франсуа просил меня подождать в приёмной, – сказал тенор. – Он решил поговорить с нами по-отдельности. А что он сказал вам?