Волосы - стр. 32
Вася уцепился за это соображение. Точно. Алла заболела и хочет выздороветь. Только и всего.
– Да, – хрипло сказал он. – Пойдем, конечно.
Вася повернулся к могиле, склонил голову, постоял так несколько секунд и пошел по дорожке к микроавтобусу.
До ресторана, где был заказан зал для поминок, они доехали куда быстрее, чем на кладбище, по пути к которому пришлось постоять в пробках. Вася сидел у окна микроавтобуса и вспомнил вдруг разговор с начальником. Узнав о произошедшем, тот отпустил его на целых две недели.
«Пока похороните, потом девять дней. Вот в себя придешь, тогда и возвращайся», – сказал Алексей Петрович.
Алле пришлось сложнее. Ей выписали вольную только до конца этой недели. Узнав об этом, Вася удивился. Не та у жены была должность, чтоб заменить ее никто не мог. В конце концов, ведь справляются же они как-то, когда она в отпуск уходит.
«Наверно, решили, что нечего так долго страдать по свекрови», – усмехнувшись, ответила Аля.
За окном мелькали деревья, которые вскоре уступили место многоэтажкам. Вася глядел в окно, но не замечал ни того ни другого.
Когда все расселись за столом и настало время что-то сказать в память о маме, Вася обнаружил, что слов у него нет. Ему уже случалось бывать на поминках. Он успел похоронить двух однокурсников и одного приятеля из числа тех, с которыми рос в одном дворе. Тогда никаких проблем не было, он вставал и говорил не задумываясь. Вася делился воспоминаниями, сокрушался, что слишком мало общались в последние годы, выражал уверенность в том, что ребята ушли слишком рано и могли бы еще многого достичь.
Теперь же в голове было пусто. Два слова: «Мамы нет». Вот и все. Васе этого хватало с лихвой. О чем еще говорить? Да и зачем? Если тут есть люди, которым что-то не ясно, то правильно ли они сделали, что приехали сюда?
Но говорить все же было надо.
«Приличия», – всплыло в сознании странное слово, смысл которого Вася понимал сейчас с трудом.
Эти самые приличия требовали, чтобы люди говорили много слов о том, о чем следовало молчать. Он не понимал этого раньше, должно быть, просто не задумывался.
Вася оглядел людей, собравшихся за столом. Все они смотрели на него.
Он медленно отодвинул стул, встал.
– Мама… – Горло перехватило.
Вася взял со стола стакан с морсом, глотнул.
– Мама… она была…
Ласковой, заботливой, нежной, любящей? Все так, да, но не то.
Вася даже приблизительно не представлял себе, как можно объяснить словами потерю человека, который когда-то был для него целым миром и, как только что выяснилось, все еще оставался таковым. Детство нахлынуло внезапно, без спросу, девятым валом накрыло Васю с головой.
Вот он бежит на кухню, чтобы взять из большой вазы яблоко. Открывает дверь, и в ноздри ему ударяет умопомрачительный запах жарящихся котлет. Яблоко забыто сразу же. Сглатывая слюну, Вася топчется возле мамы, стоящей у плиты в красивом переднике. Он ждет, когда будет готова хотя бы одна котлетка. А мама не гонит его, несмотря на то, что до обеда еще далековато. Она поворачивается к сыну, наклоняется, и ее улыбка заполняет собою весь мир.
«Погоди немножко, – говорит мама. – Скоро пожарятся. Так кушать хочешь?»
Вася кивает и улыбается в ответ.
Что-то вторглось в светлый мир воспоминаний. Картинки поблекли, отдалились. Сквозь них постепенно проступила зала ресторана. Вася опустил взгляд. Алла держала его за правую руку. В глазах жены он уловил тень того тепла, которое только что окутывало его там, с мамой.