Волны в коробке - стр. 5
И, наконец, в самой дальней и маленькой комнате живём я и моя сестра. Всё наше имущество на двоих – шкаф, комод, двухъярусная кровать, на которой мы спим вот уже 12 лет, письменный стол и ноутбук, купленный в прошлом году на заработанные нами деньги. Мою сестру назвали Людмилой, но она терпеть не может это имя, поэтому мы зовём её Милка. Бабушки, правда, фыркают, называя это скорее кошачьей кличкой, чем именем, но саму Милку всё устраивает. В этом году ей исполнилось 16 лет, учится она на первом курсе колледжа на экономиста. Милка принципиально отказалась идти в десятый класс, поскольку ей захотелось свободы.
Мы с сестрой с самого детства воспитывались именно помощниками своей мамы: уже с 12 лет я начал работать промоутером, раздавая листовки на морозе, а сестра с 14 лет стала увлекаться продвижением в соцсетях. Она до сих пор этим зарабатывает, причём весьма неплохо для своих лет. Правда, основная часть нашего дохода уходит в общий семейный бюджет, но мы к этому давно привыкли, поэтому всегда пытаемся найти новый способ добыть денег честным путём.
Милка очень творческая, и всегда старается быть в рядах самых успешных своих сверстниц. Она научилась перешивать одежду, которую покупает в сэконд-хэндах, и получается у неё очень хорошо. Она сама красит себе волосы и делает современный макияж дешёвой косметикой. Сестра пыталась быть блогером, но её идея очень быстро сошла на нет, поскольку покупка смартфона с хорошими камерой и микрофоном сильно ударили бы по нашим финансам. Однако она всё ещё теплит внутри себя эту мечту.
Так уж сложилось, что в свой переходный возраст она совершенно потеряла все доверительные отношения с семьёй. Дома она может поделиться чем-либо только со мной, а я, несмотря на свои собственные эмоции, стараюсь ни за что её не упрекать и ни в чём не обвинять. Подросткам часто не хватает того, чтобы их просто приняли такими, какие они есть. Им нужно лишь чувствовать себя личностями, чьи желания учитываются и не отрицаются. Им нужна поддержка.
И, конечно же, именно я знаю, где её искать. У Милки есть компания: две девушки и восемь парней, которые мне откровенно не нравятся. Их место встречи – беседка во дворе соседнего микрорайона. Иногда они обитают в квартире одного из основателей компании, поскольку он уже совершеннолетний и живёт один. Чем они там занимаются, мне остаётся только догадываться, но в последнее время она часто приходила домой в состоянии сильного опьянения и с резким запахом табака изо рта. Несмотря на свои принципы, я не мог её за это не отчитать. А потом и мать заметила. С тех пор Милка предпочитает не придти домой вовсе.
Я подошёл к этой беседке, где и нашёл сестру. Они, как обычно, сидят там и громко смеются, а на столе стоит несколько полуторалитровых бутылок сладкого пивного напитка с фруктовым вкусом. Из колонки играет песня молодого рэпера про бабки, траву и сучек. Я бы даже сказал, что это, скорее, не песня, а набор мата под некачественный бит с иногда проскакивающими культурными словами. Но они такое любят.
Милка сидит в очень короткой кожаной чёрной юбке, неприлично закинув ногу на ногу. На ней синяя майка с глубоким вырезом и джинсовая куртка, на ногах кеды. В данный период жизни она ощущает себя кошечкой с яркими стрелками на глазах и красно-рыжими длинными волосами. Если бы я встретил такую девочку на улице, не дал бы ей её лет: она выглядит старше, хотя я не могу её назвать красавицей с обложки мужского журнала. У неё нет пышной груди или округлой попы, она просто стройная. У неё большие карие глаза и маленький аккуратный рот. На щеке красуются два перекрытых косметикой прыща, которые определить можно только лишь по объёмному бугорку.