Волны в коробке - стр. 12
Через час пришла мама, чтобы передать нам Мишу. Милка помогла мне позаботиться о брате: мы вместе собирали кубики, затем посмотрели мультик, она его искупала и почитала книжку перед сном. Я взял Мишу спать к себе, потому что мне нужна была поддержка. Вряд ли, конечно, маленький ребёнок мог мне её дать, но он словно выбросил прочь моё чувство безысходности и одиночества. От мирного сопения под ухом становилось спокойнее.
Но уснуть я так и не смог.
Сквозь закрытые глаза я чувствовал появление света в комнате. Я до последнего верил, что смогу уснуть, но в моей голове происходила борьба сознания с безумными мыслями по поводу грядущего дня. Наверное, я дремал, поскольку время летело быстро. Беспощадно быстро. В шесть часов утра Миша зашевелился, и мне пришлось открыть глаза. Он искренне и беззаботно мне улыбнулся, когда увидел, что я будто бы снова вспомнил, для чего просыпаюсь. С нами ничего не случится, ведь мы будем вместе.
Я умыл брата и посадил завтракать, поднял и одел деда. Сел рядом, поставив перед собой кружку крепкого кофе без сахара. В кухню вошли бабушки и начали суетиться, пытаясь покормить меня и причесать недовольного Мишу. Но мне было абсолютно всё равно. Всё происходило как будто в тумане. Я совершенно не осознавал себя в пространстве. Дед положил руку на моё предплечье:
– Что, сынок, не выспался?
– Нет, всё нормально. Кошмары снились.
– Что тебя тревожит?
Я вздохнул и опустил глаза. Очень хотелось взять и вывалить всё старику в надежде на облегчение. Но я подумал, что знать о наших с Милкой истинных планах ему не стоит:
– Не знаю, дед. Всё так неопределённо…
Он мягко, по-старчески улыбнулся и поднёс трясущейся рукой кружку с чаем ко рту:
– А когда, скажи мне, было по-другому? Ты раньше об этом не думал, потому что детям всё понятно: сейчас кушать, потом играть, потом спать. А если чего не так, то пусть родители думают. Теперь уж пора привыкать самому за себя отвечать.
Я кивнул. Не сказал бы, что мысль была новой для меня, но она отрезвляла. Только вот беспокоился я абсолютно не за себя. Дед спросил:
– А с чего ты вдруг об этом задумался?
– Мы с Милкой поедем сегодня к друзьям на дачу, они меня позвали. Я собираюсь поехать туда, а она напросилась в город по магазинам погулять. Переживаю за дорогу и за то, как она одна там будет.
– Что ж, ясно, – дед нахмурил брови, глядя куда то вниз. – Ну, Марк, тут дело такое: хочешь – переживай, хочешь – нет, а на всё воля Божья. Как должно быть, так и будет. Но одну её всё-таки не пускай, Люда мелкая ещё, мало ли чего. Возле себя держи, а если заупрямится, ходи неподалёку и поглядывай, да так, чтоб она не знала. Главное, помни: всегда будь рядом, родных не оставляй и сам один не оставайся, и тогда всё у тебя получится. Ты у меня парень взрослый уже, самостоятельный, сам больше меня знаешь.
– Да где мне до тебя…
– Нет, умный ты мальчишка, и не спорь. Я знаю, что ты сделаешь всё правильно. Пусть сейчас Люда тебя не понимает, но потом постарше станет, и поймёт, и спасибо скажет, что защищаешь её. И самое главное: бабкам ничего не говори, а то вчетвером отправитесь.
Дед заговорщически мне подмигнул, и я улыбнулся. Теперь у нас с ним была общая тайна. После завтрака мы с Мишей остались на кухне. Брат сидел у деда на коленях и рисовал под какой-то мультик, идущий по телевизору, а я пытался доспать, сидя в старом кресле напротив.