Волнующее слово – диалог поколений - стр. 5
Моя бабушка Света родилась 10 июня 1941 года, за 12 дней до войны, в городе Барнауле. 22 июня вся семья отмечала это радостное событие – рождение ребенка. Вдруг на улице кто-то закричал: «Война! Война!» Все выбежали на улицу в недоумении…
Отца Светы, Николая, сразу же забрали на фронт, он так и не увидел, как росла его маленькая дочурка. Он служил танкистом. Света не видела отца, а когда немного подросла, босая, выбегала на улицу и завидев солдата, громко кричала: «Папа, папа…». Она постоянно была в ожидании чуда, что отец вернётся живой и ждала, ждала.... Но он долго не возвращался.
Мать Светы, Ольга, работала на маслозаводе. Она рано уходила на работу и приходила за полночь. Дети видели её очень редко. Завод, на котором она работала, поставлял масло на фронт, а жмых, который оставался от подсолнечника, выдавали пайком работникам завода. У бабушки Светы осталось в памяти, как они с братом, он был старше её на 2 года, везли на санях эту плиту жмыха. Привозили домой, откалывали по кусочку и сосали, чтобы не умереть с голода. Тяжело было. Кушать было нечего, ели даже траву: лебеду, крапиву… И одевать тоже было нечего… Бабушка помнит, как мама шила им одежду из штор. Многие вещи передавались от старших младшим, донашивали все: одежду, обувь. Летом, когда было тепло, ребятишки бегали босиком…
В военные годы, вспоминает бабушка, всем семьям выделяли участок в поле у станции Буйново, где можно было посадить картошку. Ведь картофель – это второй хлеб, это спасение от голода. Но чтобы добраться до поля, довезти семенную картошку, надо было ехать не на пригородном поезде, а в теплушке (в вагоне совсем неприспособленном для перевозки людей). Мешки с картошкой таскали и женщины, и дети, мужиков не было. Бабушка Света помнит, как вместе со всеми тащила эти тяжеленные мешки. А ведь ей было тогда всего 3 года! Картошку садили и стар, и млад. Никто даже слова не говорил, не плакал.
Однажды произошел такой случай. Товарняк стоял в том поле всего несколько минут. Люди старались успеть скинуть мешки на землю до отправки поезда. Вдруг поезд двинулся, а дети остались в вагоне… У бабушки до сих пор в глазах стоит эта ужасная картина: мать бежит, кричит, дети плачут, а поезд набирает ход…
Еще вспоминает бабушка, как в то тяжёлое время выдавали хлеб по карточкам, всего 200 граммов на семью… Маленькая Света стояла в очереди за хлебом. Когда весь хлеб по карточкам был роздан, девочке позволяли собирать крошки. Она собирала их с пола, с земли и жадно толкала в ротик, потом собирала ещё горстку и несла брату.
Был случай, о котором рассказывала мне бабушка Света. В Сибирь сгоняли пленных японцев. Через их деревню гнали конвойных, и дети подкармливали их из жалости, самим есть было нечего, но… Не знаю, растут ли сейчас на окраинах города Барнаула подсолнухи со шляпками в полметра, а тогда росли. Женщины разламывали подсолнух и давали детям, а те, в свою очередь, делились с японцами. А уж сами японцы дробили их на осьмушки и давали своим собратьям по плену. Лакомство было отменное. За это уважали барнаульские подсолнухи. Причем ели не только семечки, но и белую сладкую мякоть под шляпкой подсолнуха. Этим японцы ничем не отличались от барнаульских ребятишек.
Настала весна 1945 года. В Барнауле было тепло. Светлана уже подросла, ей шёл 4-й год. Вернулся отец после контузии. Пришло время сажать картошку. Всей семьёй они таким же способом добирались до поля с семенной картошкой. Выгрузились. Мимо промчался в сторону Буйново пригородный поезд. Отец Николай таскал мешки с картошкой к участку. Перетащили сумки с едой и водой. Только начали посадку, как вдруг появился тот самый пригородный поезд. Этого не могло быть, поезд всегда возвращался только через четыре часа. Мало того, сейчас этот поезд непрерывно гудел. Дальше ещё тревожнее: поезд вдруг встал в поле напротив участков. Произошло что-то из ряда вон выходящее. Отец поспешил к железнодорожным путям. А мать подумала, что японцы напали на Советский Союз и уже захватили Барнаул. Иначе чего ж поезд так истошно гудит? Отец Николай подбежал к поезду. Оттуда высыпали люди. Была какая-то суматоха. Отец стал что-то кричать матери, но та ничего не слышала. И тогда он побежал к ней, перепрыгивая через мешки с картошкой, и кричал, кричал. Наконец все разобрали лишь одно слово «Победа!». Все люди обнимались, плакали, кричали… А поезд гудел неустанно. Все побросали картошку, залезли в поезд, а поезд гудел и мчал в Барнаул.