Волнения чувств - стр. 7

Он обнял. Он повернулся.

На столе забытый чай.

Вот и все. Они забылись

в очень нежной тишине,

среди радости и быта,

и летали, как во сне.

Где заданье? Где проблемы?

Все забыто. Кто они?

На столе у чая схемы…

Но они? Они одни.

Были туфли, некий полдень,

брючный, красочный костюм.

Вседозволенность? Нет, полно…

Просто страсти первых дюн.

2002

Холодильник

Сжимаются мышцы от грустных мелодий,

сжимается сердце от жгучей тоски,

а все потому, что вся жизнь из пародий,

и что-то противно стучится в виски.

А то холодильник клокочет угрюмо,

компрессор устал и ему невдомек,

зачем надо бегать по внутренним трюмам.

Лет 20 – работал, а этот год нет.

Устал холодильник, трясется противно,

грохочет, щекочет, но холод идет.

И шум отдается как песнею дивной,

что больше не хочет он делать свой лед.

Купили другой. Его нам подарили,

он очень большой, в нем застыла вода.

Но ручку его через день уж отбили,

такая случилась вдруг с ним ерунда.

В нем камеры две, есть мороз или холод.

Конечно, спасибо, с таким хорошо.

А ручку совсем оторвали, стал молод.

Так что мне сказать. Он стал гладким еще.

24 мая 2002

Вишневая дорожка

Я хочу вишневую дорожку

проложить от солнца до двери.

Солнце пробежит по ней немножко,

а потом рукой его бери.

Я хочу тебя увидеть рядом,

проложив заветную мечту,

в мысли у тебя вонзиться ядом,

а потом в глазах твоих прочту…

Ты идешь ко мне не той дорожкой,

кто-то уцепился за тебя.

Кто это та маленькая крошка,

что идет листочки теребя?

Дочь могла бы быть такого роста,

но ты много время прогулял.

С женщиной ведешь себя ты просто,

видно, что ее ты забавлял…

Проложу вишневую дорожку,

вопреки всем женщинам земли.

Подожду тебя еще немножко,

средь поэтов солнечной семьи.

11 июля 2002

***

Кожа в солнечных лучах

раскалилась, стала красной.

Окуну ее я в воду,

проплыву в ней, охлаждая.

А потом опять песок,

кожа высохнет как маска.

Снова в воду, вновь на сушу,

кожа стянута, блистая.

Воду просит организм,

подбодрить бы кожу надо.

А душа, что в ней витает,

то сникает, то вздыхает.

Оглушает солнца яркость,

в жаркий день не до парада.

Легкость в коже нарастает,

словно крыльями махает.

15 июля 2002

Портрет

Портрет прекрасной Натали,

работы Алова,

в нем тени ровные легли,

одежда алая.

Сияет белый воротник

ажурною каймой,

как белый к алому привык…

Сказал, что стиль такой.

Глаза с прозрачной бирюзой,

судьбой отмечены,

а брови: молния с грозой,

характер – женщины.

Еще что? Губ простой излом,

грустнее некуда,

они встречаются со злом,

а молвить некому.

И нос, как нос, слегка похож.

Ноздря с ноздрей идет.

Он рисовал карандашом,

как будто мазал йод.

А волос, волос! Как кошма!

Как будто бы парик.

Художник Бог, художник Маг,

хотя давно старик.

16 июля 2002

***

Момент инерции исчез,

душа упала, раздвоилась.

Из тьмы возник какой-то крест,

и поднялся над тиной ила.

Взошла заря, разогнала

всю эту дикую картину.

Она одна, она мала,

и день настал, где солнце дену?

Оно светило из-за туч,

оно вонзалось во все окна,

оно не знало диких круч,

оно всегда на крышах доков.

А где-то к вечеру луна

упала светом с полным ликом

на потемневшие луга,

где тени трав качались дико.

И сон окутал как туман,

и темнота, и грусть манили

в еще один ночной обман.

Вдруг лампа, вздрогнув, засветила.

2002

***

Раскрылись губы в поцелуе,

вдохнули воздуха глоток.

Сознание пело: "Он ликует!"

И зубы – жемчуга моток.

Стоит виденье пред глазами: