Волков. Гимназия №6 - стр. 28

– Диктатуру? – Здоровяк на парте впереди снова поднял здоровенную ручищу. – Но это же… получается – это плохо? Так, Василий Алексеевич?

Парню явно не слишком-то легко давался урок. Он то ли не блистал врожденным умом, то ли просто не понял часть мудреных слов – потому и зацепился за одно из знакомых.

– Плохо? Пожалуй, можно сказать и так. Хоть и не нам с вами, Фурсов, осуждать друзей государя. – Учитель улыбнулся и покачал головой. – Как бы то ни было, при всей сомнительности своих методов самураи способны удержать власть и навести порядок. В каком-то смысле в Японии до сих пор тлеет гражданская война, и сторонники парламентской системы опираются на интересы некоторых европейских держав. А сёгун Токугава, в свою очередь, нуждается в союзе с императором Александром и будет отстаивать интересы российской короны на Востоке.

Видимо, учитель сам любил эту тему: его голос оживился, да и сама речь стала куда занятнее – не заученной лекцией, а, скорее, рассуждением. Не то чтобы в совсем уж вольной форме, и все же куда менее похожей на зазубренные абзацы из учебника.

Впрочем, ничего удивительного. Современная политика всегда волновала умы куда больше того, что уже стало историей.

– И при всех различиях в географии, языке, культуре и даже форме правления как таковой, у России и Японии куда больше общего, чем может показаться на первый взгляд. – Учитель снова не торопясь направился от доски к дальнему концу класса. – Хотя сословие самураев нельзя считать абсолютным аналогом отечественного дворянства и даже аристократической верхушки в лице древних родов – сходство очевидно. Во-первых, и российские, и японские князья-даймё в большинстве своем происходят из военных и по сей день куда чаще предпочитают военную, а не гражданскую службу. А во-вторых…

– Талант, – догадался кто-то на первой парте. – Все князья обладают Талантом.

– Верно… Практически все, – довольно закивал учитель, даже не обратив внимания на формальное нарушение дисциплины. – Но общие черты, конечно же, прослеживаются не только в этом. И российское, и японское общество построены на традициях – и потому оба они в той или иной форме противопоставлены обществу западному… Впрочем, на этом мы останавливаться не будем. – Учитель, похоже, сообразил, что его уже изрядно унесло в сторону от основной темы занятия. – Также из очевидных сходств следует отметить военизированную составляющую… Обратите внимание, господа: даже в вашей гимназической форме можно увидеть черты армейского мундира.

Учитель для пущей убедительности указал на лацканы собственного пиджака, который, впрочем, как раз имел крой исключительно гражданский.

– И дело, конечно же, не только в последствиях недавней войны, которая затронула обе великие державы. Но также и в общей проблеме, с которой мы столкнулись позже. И Япония, и Европа – и все же в первую очередь наша с вами страна – Россия.

– Прорывы… – пробормотал кто-то с задних рядов.

– Верно. – Учитель снова удовлетворенно закивал. – Но о них вам лучше расспросить Никиту Михайловича в классе естественной истории… Его урок как раз следующий после моего.

– Ну что, продолжим, господа гимназисты?

В отличие от своего седовласого и солидного коллеги, Никита Михайлович – учитель естественной истории – выглядел не видавшим виды, а, скорее, наоборот, слишком уж молодым и свежим для своей должности. И то ли беззаботным, то ли обладавшим какой-то особенной легкостью, которую люди с годами обычно утрачивают. Он тоже носил гражданское – и, похоже, был тем еще модником.