Волки выбирают пряности - стр. 47
-Извини! – в сердцах выплюнул Эрик, даже не посмотрев на Тима. – Довольна?!
Вполне довольна. Нет, не так – безумно довольна! Сказать, что братец прогрессирует, это не сказать ровным счётом ничего.
Я тут же его отпустила, и он мгновенно метнулся в сторону выхода.
-Останься, пожалуйста, - негромко произнесла я, сменив тон с приказного на просительный.
Говоря откровенно, даже не надеялась, что Эрик послушает, но он неожиданно удивил. Дойдя до двери, круто развернулся, гневно сверкнул глазищами, после чего с разбегу плюхнулся на кровать. Пару раз стукнул кулаком по подушке, выпуская пар, а затем подмял её под себя и улёгся на живот.
-Стихотворение выучил? – мягко спросила я, присаживаясь на краешек кровати.
Ответом мне было молчание.
-Расскажешь? – поинтересовалось, расценив это, как согласие.
Эрик нахмурился и пробубнил под нос что-то невнятное – кажется, опять те самые ругательства. Ну и пусть! Сквернословие не самый страшный порок, да и отучить всегда успею. Сейчас я одержала пусть маленькую, но всё же победу, и этого вполне достаточно.
Внезапно во взгляде брата, направленном на ангелочка, промелькнул испуг.
-Эй, мямля…
Я резко обернулась и увидела, что тот согнулся пополам и, тяжело дыша, едва не падает со стула.
-Тим, что с тобой?! – подскочив к нему, придержала, не давая сползти на пол. – Эрик, быстро беги за лекарем! Зови воспитателей!
На этот раз брат послушался беспрекословно и уже через пару секунд скрылся за дверью. Ангелочек же выглядел совсем плохо. Бледность, бросившаяся мне в глаза ещё час назад, усилилась, и его лицо походило на белое полотно. Синева вокруг губ тоже проступила чётче, и ко всему прочему Тим задыхался.
-Тим…Тимочка, - севшим голосом позвала я, чувствуя себя абсолютно беспомощной. – Миленький, потерпи, сейчас придёт лекарь…
Из груди мальчика вырвался какой-то невнятный хрип, а его глаза начали закрываться. Я испугалась по-настоящему, но всё, на что была способна – это осторожно положить его на кровать и находиться рядом. Что делать в таких случаях не имела ни малейшего представления и надеялась, что врач успеет вовремя. Боязнь за Тима перемешивалась со злостью на собственную беспомощность. До чего ужасно, когда не знаешь, чем помочь!
-Кто-нибудь, сюда! – крикнула, на секунду выглянув в коридор, после чего вернулась к ангелочку.
Я взяла его за руку и почувствовала, как на запястье быстро-быстро бьётся пульс. Положила руку ему на лоб и ощутила, что он влажный и холодный.
Да где все?! Почему, когда действительно нужна помощь, приют словно вымер!
Повинуясь какому-то не до конца сознаваемому желанию, я прилегла рядом и, обняв Тима, легко коснулась губами его виска. Из груди мальчика по-прежнему вырывались хрипы, которые с каждым вздохом становились всё тише и тише. Мне казалось, что вместе с ними я слышу ноющую, туманящую разом боль. Чувствую, как она тяжёлыми путами сжимает маленькое сердце и, злобно усмехаясь, расползается по всему телу.
Прижав Тима к себе, я прикрыла глаза, и ощущения стали ещё ярче. К ним добавился холод, от которого по коже пробежала дрожь. Хотелось прогнать, растопить его, вытеснить своим теплом.
Представила, что я – солнечный свет, какой бывает поздним маем. Тёплый и ласковый, но одновременно настойчивый. Губы, которые по-прежнему держала у виска ангелочка, внезапно стало показывать. Как и кончики пальцев – там, где они касались его руки. Наше дыхание смешивалось, и теперь его боль стала до того остра, что я буквально её видела.