Волки выбирают пряности - стр. 15
Не откладывая дела в долгий ящик, дед Ивар повёл меня к заведующей. Судя по тому, как уверено он держался, персонал в приюте относился к пожилому сторожу с уважением. Что было в некотором смысле удивительно.
Велев мне подождать в холле, дед поднялся по лестнице, и вскоре я услышала, как на втором этаже хлопнула дверь. Насколько я могла судить, сейчас мы находились в учебном корпусе, где располагались классы и кабинет директора. К нему примыкала столовая, а чуть особняком стоял корпус жилой. В целом внутренняя обстановка здания вполне соответствовала внешней. Хотя и не блистала роскошью убранства, выглядела довольно опрятно. Никаких обшарпанных стен и прогнившего пола, как было в том месте, где я провела семь лет своей жизни.
Несмотря на то, что в интерьере главенствовал минимализм, атмосферу можно было назвать приятной. Никогда не думала, что скажу подобное о приюте, но это действительно так.
Потолок высокий и светлый, паркет новый, устлан длинной ковровой дорожкой. Светильники на стенах не магические, а простые. Оно и понятно – магия вообще дорого стоит. Торговцы в своих лавках такие цены заламывают, что позволить себе это удовольствие могут только очень обеспеченные семьи. Чтобы снабдить подобным освещением весь приют, понадобится целое состояние.
Я присела на стоящую у окна скамейку и внезапно ощутила ужасное головокружение. Грудь сдавило, и стало ужасно трудно дышать.
Только не сейчас…
Судорожно вцепившись в край скамьи, постаралась дышать ровно, но, как и всегда в таких случаях, не получалось. На глаза навернулись слёзы, сердце замедлило биение. Нет, это было не из-за голода или измождения, и я знала, что терпеть придётся несколько минут.
При всей выносливости и отличном здоровье, подобные приступы преследовали меня столько, сколько себя помнила. И не только меня – неоднократно видела, как мама или папа в одно мгновение менялись в лице и, едва перебирая ногами, шли в комнату и запирались. Наверное, не хотели, чтобы я видела их такими. А если подобное случалось со мной, то старались успокоить и не отходили ни на шаг.
Должно быть, это какая-то семейная болезнь, передавшаяся по наследству – так думала я, пока до меня не дошло, что в таком случае, болен должен быть кто-то один. Либо папа, либо мама.
Впрочем, другого объяснения всё равно не было. При регулярном медицинском осмотре в приюте лекари не выявляли ничего странного и в один голос твердили, что я счастливый обладатель невероятно крепкого здоровья.
Слабость усиливалась, и хотя я не видела себя со стороны, была уверена, что лицо походит на белое полотно. Тяжесть внутри становилась всё ощутимее – казалось, что меня сдавили стальными тисками, и сейчас они стремительно сжимаются.
Терпела молча. Давно научилась переносить боль. К счастью, такие приступы случались не чаще раза в месяц, а если везло – и того реже.
Стараясь дышать глубоко и медленно, я скорчилась на скамье и смотрела в пол. В одну точку. Не шевелясь.
Постепенно меня отпускало. Головокружение проходило, а мои воображаемые орудия пыток разжимались, позволяя вздохнуть более свободно.
Как раз в тот момент, когда до полного избавления осталось совсем чуть-чуть, рядом со мной раздался негромкий детский голосок:
-Вам плохо?
Подняв голову и с трудом сфокусировав взгляд, я увидела перед собой маленького ангелочка. И, говоря «ангелочка», ничуть не преувеличиваю. С белыми кудряшками, нежным овалом лица и большими глазами, он очень сильно походил на этих мифических небожителей.