Волки Арбадона - стр. 25

Рядом с ней и мне становилось легче.

Она швырнула зайца под ноги Мире:

– Обдерешь?

А сама пошла за одеждой.

Мира пожала плечами:

– Как скажешь.

Я же сложила хворост, как учил папа во время коротких вылазок на природу.

Вспомнила о нем, потом о прочих родных – и сердце тоскливо сжалось. Но я тут же отогнала от себя глупые мысли. Когда я вернусь, родители даже не заметят, что меня не было.

Если, конечно, вернусь…

Огниво нашлось в одной из сумок. Оно лежало вместе с охотничьим ножом, которым уже орудовала Мирайя. Она так ловко свежевала зайца, что я засмотрелась. Отрубила ему голову и хвост, затем просто содрала шкуру, словно перчатку.

– Ого, – уважительно заметила я. – Ты крутая.

– Что? – не поняла Мира и бросила на меня подозрительный взгляд.

– Ну, в смысле, ловкая. Не знала, что ты так умеешь.

– Поживешь с мое в трущобах, еще не тому научишься. Я, наверное, тысячу крыс сама освежевала. А может, и больше.

Она погрузилась в мысли. С сосредоточенным видом вынула внутренности, отделила лапки, затем разрубила тушку на несколько частей и разложила на широком листе лопуха.

– Крыс? – я не поверила своим ушам.

– Ага. А ты думала, мы там амброзией и нектаром питались? Эх, наверное, зря я его порубила, – она печально глянула мясо. – Надо было жарить целиком.

– Зачем жарить? – к нам подошла Фьерна. – У нас есть котелок и пряные травы. Отец дал с собой. Сейчас похлебку сварим.

– Так воды нет, – мы с Мирой синхронно уставились на нее.

– Ну и что бы вы делали без меня?

Хмыкнув, Фьерна постучала по котелку, который держала в руках, и направилась мимо нас в заросли.

– Заблудились бы! – крикнула я ей вслед. – И умерли с голоду!

– Так, – Мира пихнула меня локтем. – Говори за себя! Я силки ставить умею.

– Ага, на крыс.

Мы глянули друг на друга и рассмеялись.

Это был несколько нервный смех. Но он принес облегчение. Наверное, впервые за этот день я немного расслабилась.

Сразу после ужина мы уснули. Я и Мира – недалеко от костра, а Фьерна – за границей светового круга.

Прежде чем устроиться на ночлег, оборотница сменила облик. Я слышала, как она уходит на мягких лапах, но не волновалась. Волчица отпугнет от нашего лагеря хищников, а при необходимости подаст сигнал тревоги. Уж что-что, а слух у нее в десятки раз острее человеческого.

И нюх тоже.

К счастью, ночь прошла без происшествий. А утром мы позавтракали остатками похлебки и двинулись дальше.

Мне казалось, что лес должен становиться гуще и темнее по мере нашего продвижения. Ведь оборотни забрались в самую чащу, прячась от магов. Но вскоре стало понятно, что я ошибалась.

Лес был светлый и сухой. Между широких листьев просвечивали солнечные лучи. Пели птицы. Деловито жужжали дикие пчелы. Цветы, растущие вдоль тропинки, сбрасывали желтую пыльцу нам на ноги.

Жизнь продолжалась. За границами старой деревни ничто не напоминало о трагедии. Лес ее пережил и забыл. Только старый шаман фанатично берег память о прошлом среди руин и зарослей мертвицы.

Я задумалась и не заметила, как Мирайя остановилась. А потому врезалась в нее, замершую посреди тропинки.

– Нет, – шептала Мира, – нет, не надо, пожалуйста.

– Что случилось? – Фьерна, идущая впереди, обернулась.

– Пока не знаю, – я смотрела на Мирайю, которая согнулась, зажимая виски ладонями.

– Нет, не надо, – повторила она с болезненным стоном.