Волк. Тайна Черной пирамиды - стр. 29
«Мертвых не стоит бояться, они уже никому не смогут причинить зла, – часто говаривал отец и добавлял: – Бояться стоит живых!..»
В склепе оказалось темно и сыро. Владимир прошел вглубь и остановился у надгробной стены с множеством запечатанных створок, на которых виднелись имена усопших. Освещая надписи масляным фонарем, Волков нашел могилу матери. Нежно, будто опасаясь, что буквы начнут осыпаться, он провел рукою по ее имени – «Катерина Максимовна Волкова» гласила надпись. Владимир отвел взгляд в сторону и прочел «Михаил Андреевич Волков». За этой створкой лежал его отец. Молодой дворянин прижал к плите руку и опустил голову.
Сотни мыслей витали в его сознании, каждая тянула в свою сторону и будто разрывала мозг, стараясь выпорхнуть наружу. Нужно что-то сказать, но Владимир не знал что. Возможно, следовало заплакать, но слез тоже не было.
– Любил ли ты меня, отец? – задал вопрос Волков могильной плите, но та с гордостью сохранила молчание.
В голове тут же всплыл образ отца: всегда серьезного, строгого, но не властного. А потом будто по волшебству сознание припомнило слова Мартина и Авдотьи-ключницы.
– Наверное, все-таки да, – произнес Владимир. – Пусть и своей строгой любовью.
Волков помедлил, а потом произнес слова, которые старой наболевшей раной давно хранились у него в сердце:
– Но тогда почему же ты отослал меня в Париж после ранения?
Надгробная плита вновь сохранила молчание, лишь слова Волкова эхом разлетелись по склепу. Владимир помедлил, будто все еще дожидаясь ответа, и вдруг ответ сам родился в его голове:
– Потому что ты все-таки любил меня, старик! – он улыбнулся. – Ты думал, что так для меня будет лучше и тем самым пытался искупить угрызения совести, мучившие тебя за полученное мной ранение… Всю жизнь ты боялся показать свои чувства, но ты любил меня, отец. – Владимир прижался лбом к надгробной плите и произнес. – Я не держу на тебя зла, отец, и если в чем-то ты и виноват передо мной, то я прощаю тебя за это. Прости же и ты меня, своего несносного отпрыска, поскольку и я люблю тебя, отец.
И отчего-то на душе сразу стало намного легче.
Глава 6.Плохая примета
Следующим утром Владимир проснулся рано. Вчера после возвращения из фамильного склепа, Мартин был уже чертовски пьян и клевал носом. Волков пропустил с ним пару бокалов вина, а потом, когда понял, что наставник уже практически отключается от выпитого, покинул его и тоже отправился почивать. Продолжил ли Мартин наслаждаться плодами Диониса в одиночестве, этого Владимир не знал, хотя и догадывался, что испанец не успокоится, пока бутылка не покажет дно.
Молодой дворянин встал с пуховой перины и, натянув шелковый халат, отправился вниз. В коридоре он встретил Авдотью.
– Доброе утро, барин.
– Доброе, – кивнул Владимир. – Где наш гость?
– Где же ему быть-то, ироду этому?! В гостиной дрыхнет. Прикажете разбудить? Только сама я этого делать не буду, а то, не дай бог, зарубит он меня с перепою своею шпагой.
– Нет, не стоит. Пусть спит. Лучше прикажи подать мне завтрак. И пусть его принесут в отцовский кабинет, я буду там.
– Как скажите, барин, – кивнула Авдотья и удалилась.
А Владимир отправился в кабинет. По пути он заглянул в гостиную. Испанец, не раздеваясь, спал на диване в обнимку с бутылкой и громко храпел. Волков лишь покачал головой и пошел дальше.