Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - стр. 39

– Джоэл прав, – согласился Магнум, – они вытащат все что угодно. И обвинение должно сообщить о ваших проступках присяжным до того, как у защиты появится такая возможность. Другими словами, нам надо первыми покопаться в вашем грязном белье, где не должно быть никаких секретов, даже не имеющих никакого отношения к нашему делу.

– Точно, – проскрипел Ублюдок, – мы просто не оставим защите никаких шансов.

Тут вступил Псих:

– Мы не можем допустить никаких сюрпризов. Это противоречит нашим целям. Мы хотим знать все самые интимные подробности вашей жизни – все, что вы делали с того момента, как себя помните.

Тут выступила Ведьма:

– Это относится не только к употреблению вами наркотиков, но и к вашей склонности к проституткам, особенно с учетом того, что об обеих этих привычках вы с готовностью сообщили прессе.

А Ублюдок добавил:

– И с учетом того, что обе эти привычки будут, конечно же, использованы любым хорошим защитником.

После нескольких мгновений неловкого молчания я сказал:

– Все это, конечно, прекрасно, но у меня сложилось впечатление, – тут я подавил в себе желание посмотреть Магнуму прямо в глаза и поразить его смертельными лучами, – что подобные дела редко рассматриваются в суде, что обычно люди заключают досудебное соглашение или же сотрудничают со следствием.

Ублюдок пожал плечами.

– В большинстве случаев так и есть, но я бы не стал на это рассчитывать. В конце концов, всегда находится один упертый, который идет в суд.

Все дружно покивали, включая Магнума, который старательно изучал свои записи. «Ну и хрен с ним, – подумал я, – пусть фишки лягут как придется».

– Вы знаете, – небрежно заметил я, – мне, конечно, всего тридцать шесть лет, но у меня была весьма насыщенная жизнь. Мой рассказ может занять довольно много времени.

Псих криво улыбнулся.

– Я пытался разобраться в вашей жизни в течение последних пяти лет, – сказал он, – и могу вас заверить, что лично у меня времени предостаточно.

– Да-да, давайте послушаем, – согласился Ублюдок.

– Только с этим может быть связана ваша надежда на сокращение приговора, – припечатала Ведьма.

Я проигнорировал Ведьму, посмотрел на Ублюдка и сказал:

– Ну хорошо, раз уж вы заговорили о Бэйсайде, то давайте начнем оттуда. Это такое же хорошее начало, как любое другое, особенно с учетом того, что оттуда родом большая часть первых стрэттонцев.

Я сделал паузу и задумался на минутку.

– И даже те, кто не были родом из Бэйсайда, переехали туда после того, как была создана фирма.

– Все переехали в Бэйсайд? – скептически уточнил Ублюдок.

– Не все, – ответил я, – но почти все. Видите ли, переезд в Бэйсайд был своеобразным проявлением преданности фирме, возможностью показать, что ты настоящий «стрэттонец». Я понимаю, что это звучит слегка абсурдно, как будто переезд в какой-то район может быть демонстрацией чего-то, но тогда именно так и было. Мы, как мафия, старались держаться подальше от чужаков.

Я пожал плечами.

– Если ты работал в «Стрэттон», то ты и общался только с другими стрэттонцами, и, значит, жил в Бэйсайде. Ты отворачивался от чужаков и доказывал таким образом, что ты принадлежишь к той же секте, что и все остальные.

– Вы называете «Стрэттон» сектой? – брызгая слюной, спросила Ведьма.

– Да, – спокойно ответил я. – Я именно это сказал, Мишель. Именно поэтому туда было так трудно проникнуть.