Волк - стр. 4
Вечером в калитку председателя постучали громко и уверенно.
– Степаныч, выходи! – донеслось с улицы, – Предатель!
– Это кто предатель? – возмутился хозяин и рывком открыл калитку. Как оказалось – зря.
Володя схватил его за грудки и прижал к забору.
– Тридцатые годы, говоришь? – заорал он, – Тридцатые?!
Алексей стоял рядом, даже не пытаясь успокоить разгневанного друга.
– Мы же вчера с тобой! Обсуждали! Как друзья! А сегодня что?
– Да отстань ты! – крикнул Эдуард и оттолкнул собеседника.
Володя сделал два шага назад и насупившись с презрением разглядывал «предателя».
– А ты что стоишь? – спросил тот Алексея, – Ты же Божий человек!
– Все мы Божьи люди, – заметил Алексей, и врезал Эдуарду в челюсть.
Председатель упал на землю и поспешил подняться. Опять же – зря.
Участковый долго смеялся, сквозь слезы разглядывая побитого председателя. Успокоившись, поинтересовался:
– Это же какая ты, получается, сволочь, если тебя даже поп отметелил.
Эдуард глубоко вздохнул, чтобы не сорваться.
– Что намерен предпринять?
– Да ничего не намерен. Получил по делу – нечего земляков перед другими срамить.
– Значит так?
– Так и не иначе, – твердо сказал участковый, – не до тебя сейчас. На вокзале у солдата кто-то автомат стащил. Занят я.
Эдуард встал.
– Я позвоню в район.
– Хочешь опозориться – звони.
Но председатель так никому и не позвонил. Ночью кто-то пробрался в его курятник и растерзал всю птицу. На земле, среди перьев и кровавых туш, остались волчьи следы, как предупреждение.
Еще не решив, на кого, но Эдуард затаил обиду.
Первое сентября и автомобильные гонки
А вот мне восемнадцать. Первое сентября. Первый курс. Первый семестр. Первый урок. Все первое, куда ни глянь. Даже моя парта первая, но в третьем ряду от окна. Поближе к двери, на случай пожара. Место соседа пока свободно. Позади меня и с боку сидят такие же, как я, новоявленные студенты. Большинство из которых задаются вопросом «для чего они здесь» и «что они ожидают от выбранной специализации». А специальность, не пожелай врагу – «Почвоведение, агрохимия и земледелие». Но я, по крайней мере, знаю, что такое сельское хозяйство и чем агроном отличается от агроэколога.
Мы ждем знакомства с нашим классным руководителем, который решил где-то задержаться. За окнами моего сельскохозяйственного института осень наводит свои порядки – листья тополей сохнут и желтеют. Прохладный воздух приятно бодрит. Солнце уже не спешит по утрам появляться на небе, а словно выжидает удобного момента, что бы соизволить показаться миру во всей своей красе.
Но вот дверь в аудиторию распахивается, а вместо преподавателя влетает наш ровесник – коротко стриженный, лопоухий, невысокий, одетый в спортивную форму, обутый в черные туфли. Тяжело дыша, он бегло осматривает присутствующих и плюхается за мою парту. Долго шарит по карманам и наконец достает сложенную вдвое тонкую тетрадку и ручку.
«Не хило он подготовился к учебе, наверно весь вечер собирался», сыронизировал я, осторожно косясь в его сторону.
Мой сосед тем временем взглянул на портреты классиков, почему-то презрительно ухмыляясь. Прогулялся взглядом по доске, потолку, посмотрел в окно. Затем обратил свой взор на меня, детально изучая и делая выводы. Я, не привыкший к такому вниманию, стал тщательно рассматривать ручку, вертя ее в руках так и эдак. Сосед, вдоволь налюбовавшись мной, повернулся к остальным одногруппникам, пристально глядя на каждого, словно выискивая родную душу. И видимо не найдя такой, обратился ко мне: