Волк - стр. 36

Альбина беспомощно развела руки:

– Ну не идиот ли?

– Нет, – честно признался я.

– Как можно не видеть очевидного?

Она уже кричала шепотом, и ее голос напоминал шипение змеи.

– А ты видишь, что я собираюсь сделать? – шипел я в ответ.

– В том то и дело, что нет!

– Тогда занимайся своим мракобесием и не лезь в мои дела.

Птичий крик, похожий на человеческий, раздался из леса, пролетел над нами и затих, оставляя в сердце тоску.

Глаза Альбины вспыхнули яростным огнем, зрачки стали темно-зелеными, а голос холодным и спокойным. Таким спокойным, что трудно было не заметить ту ненависть, которую она испытывала ко мне.

– А вот грубить не советую, – тихо произнесла она, – не надо ТАК говорить о том, о чем ты совершенно не ведаешь.

Мы стояли друг против друга, и играли в «кто кого переглядит». Мы оба стали спокойными и едиными с природой. Она со своей, я со своей. Энергия, как пламя, охватившее нас, вытеснила из меня всю злость и раздражение. Мое состояние можно сравнить с тем, что ощущает памятник – отрешенность от всего мира. И готовность к любым действиям. В таком же состоянии находилась Аля. Если бы рядом с нами упал метеорит, вряд ли мы обратили на это внимание. Все перестало для нас существовать. Были только мы. Это состояние было мне знакомым, но что с ним делать, кроме как бегать кругами по поляне, я не знал.

– Прости, – медленно произнес я, – малость не подумал.

– Малость? – тихо усмехнулась Аля, – не каждый день можно услышать такую глупость.

За высоким забором послышался лязг металла – Паха открывал дверь гаража. Такое представление пропустил!

– Ладно, – примирительно сказала Аля, – потом договорим, но если в твоем мероприятии что-то пойдет не так – Пашу больше не увидишь.

– Вот еще! – настроился я на продолжение спора.

Открылась входная калитка, из нее выглянул объект нашего спора.

– И вдохни поглубже, – прошептала Аля, – глаза тебя выдают.

– А что с ними? – также прошептал я.

– Потемнели.

– Well come! – пригласил нас Паха, – Милости просим.

Я глубоко вздохнул. Альбина сделала то же самое.

Паха посмотрел на нас с некоторым удивлением:

– Особого предложения ждем?

– Мне домой пора, – отказался я, – готовиться надо.

– Я тебя умоляю, – махнул рукой Паха, – с твоей-то светлой головой любой экзамен по плечу. Пойдем, посидим немного.

Конечно, он хотел остаться с Альбиной наедине. И я им мешал. Мы все трое это понимали. Но не мог же Паха сказать это открытым текстом. Но мне действительно надо было идти. Это знали мы с Алей.

– И, тем не менее, я пойду.

Паха для приличия развел руками – мол, сделал все, что мог.

– Ладно, водителя только позову.

– Я пешком, – отказался я, – напрямик.

– Через лес? – удивленно уточнил Паха.

– Угу, – подтвердил я.

Паха с сомнением посмотрел на серое небо. От солнечного утра остались лишь воспоминания.

– Пока дойдешь – стемнеет. Ты промокнешь, простынешь и, как следствие, не пойдешь на экзамен. А как я там один против всех?

Но я был непреклонен.

– Прогуляюсь по свежему воздуху. Врачи говорят, это полезно.

– Врут все твои врачи, – авторитетно заявил Паха, – а так – с комфортом доедешь.

– Я уже принял решение.

– Вы только посмотрите на него, – воскликнул Паха, – он принял решение, какой гордый.

– Гордыня, это грех, – напомнила Аля. С намеком.

– Пока.

Я направился через дорогу к лесу.