Волчья западня - стр. 25
Еще раз выглянула в окно, чтобы осмотреть злополучный дом. С виду выглядит так мирно и по-новогоднему волшебно… а я почему-то бьюсь в этой агонии, ото всех шарахаясь в страхе. Может, Иринка права, и я ненормальная закомплексованная девственница? В конце концов, могла бы ответить что-нибудь дерзкое этому хаму… поставить его на место, а не смотреть на него молча, как кролик на удава, а потом сбегать… Выругалась про себя последними словами, вынула ключи и сунула их в карман. На таком морозе и задубеть недолго… Вышла из автомобиля, захлопнула дверь и вдруг вскрикнула, буквально подпрыгнув на месте. Прямо передо мной, всего метрах в пяти, стоял огромный рыжевато-серый волк с оскаленной пастью и горящими злыми зеленым глазами. Из его груди раздавалось приглушенное угрожающее рычание и вырывалось облачко пара, морда была наклонена, пушистая шерсть на загривке вздыбилась, лапы широко расставлены, будто он готовился к нападению.
Господи… Все самые жуткие воспоминания о случаях нападения диких животных промелькнули перед глазами в один единственный миг… а еще точное понимание, что я могу сейчас умереть в муках черт знает где, вдали от дома и родных, и что я не хочу умирать… Трясущейся рукой потянулась к ручке двери автомобиля, очень надеясь, что успею заскочить внутрь и запереться. Щелкнула замком, волк едва заметно дернулся, а из-за угла дома вдруг появилась высокая мужская фигура в черном. Она вскинула ружье на плечо, прицелилась за какие-то доли секунды и выстрела. Выстрел оглушил, заставив вновь вскрикнуть и подпрыгнуть на месте. Волк отскочил в сторону и припустил куда-то в лес, кажется, не раненый, но перепуганный. Стрелявший приблизился, опустив ружье, и я, теперь уже с облегчением, узнала в нем своего грозного обидчика.
– Живая? – немного резко поинтересовался он, приблизившись быстрым шагом и тут же хватаясь за мой подбородок, чтобы заглянуть в лицо и осмотреть.
– К-к-кажется… – прошептала, едва дыша, чувствуя, как к глазам подступают слезы, а к горлу ком. Сама не знаю, как меня угораздило, но неконтролируемый порыв заставил ринуться навстречу этому ужасному типу с ружьем, вдруг ставшему моим спасителем, и крепко прижаться к нему, стискивая в объятиях. Из горла вырвались рыдания, и я расплакалась, как маленькая, уткнувшись в широкую теплую мужскую грудь лицом, вся содрогаясь и заливаясь слезами. Все напряжение, все переживания этого безумно долгого дня, все страхи вылились в этом приступе беспомощной жалости к себе и поиска сочувствия и защиты у него, и я никак не могла остановиться. Мужчина, кажется, положил ружье на крышу автомобиля и тоже обхватил меня руками, согревая. Правда, не сказать, что он делал это из нахлынувшей нежности. Скорее это был знак вежливости, чтобы утешить глупую расплакавшуюся девчонку, и больше ничего.
Эта мысль заставила постепенно прийти в себя, вернуть самоконтроль, а также начать анализировать ситуацию. Я стою и обнимаю этого не раз нагрубившего мне амбала… Он так близко, что я даже слышу ровные, тяжелые и спокойные удары его сердца… так близко, что я чувствую жар, исходящий от его тела, несмотря на то, что он стоит тут на двадцатиградусном морозе без куртки, в одной водолазке… так близко, что я чувствую бугры его мускулов сквозь одежду, их напряжение, их твердость, их движение, когда он слегка меняет позицию… А еще я, кажется, чувствую каменный бугор сквозь его джинсы животом, и от этого мое сердце пускается вскачь, к щекам немедленно приливает жар, впрочем, как и к другим частям тела, между ног начинает пульсировать совсем не кстати, а еще я понимаю, что уже больше не плачу и вся напряглась, и мой спаситель прекрасно видит эту перемену.