Волчья ягодка - стр. 9
– А я собирался что-то сказать? – в привычно наглой манере, раздолбай-Олег прикладывает какую-то заморозку к башке.
– Например, как вышло, что бету моей стаи вырубила хлипкая девчонка, на которую и дышать-то страшно – того гляди переломится.
Удивленно-насмешливый взгляд ужасно бесит, привычно гашу в себе волну ярости.
«Вожак не должен поддаваться эмоциям. Вожак живет логикой и думает о благе стаи в первую очередь».
– Положи, где взял, – заметив, как Олег потянулся к моей кружке уже откровенно рычу. Знает же, как ненавижу, когда трогают мои вещи. Специально дразнит, нарывается. Ясно, откуда ветер дует.
– Ну, видно зря батя говорил, что худая жена – хуже худой кастрюли, – демонстративно ополоснув кружку, Олег смеется и продемонстрировав мне, ставит на полку, на место ставит, надо же.
– Когда ты повзрослеешь? Тебе сколько? Пятнадцать? Какого лешего ты вытворяешь? – не нужно было столько времени ему спускать все с рук.
Да, парень рано потерял отца и остался без твердой руки, да я виноват, что не справился и не стал тем, кто сожмет его тисками воли до хрипоты, чтобы переломить эту дурь. Все ждал, что перебесится и повзрослеет, а выросло вот…
Шумно выдохнув сквозь зубы, наливаю себе узвара Полины. Хороший напиток и сама Полина хорошая девка. Жаль, мне такой боги не выделили…
– Я в своем праве, – наконец выдает он. От наглости тона аж до нутра пробирает.
Медленно отставляю пустую тару, и тут же резко оборачиваясь, сношу брата к стене, впечатав спиной в сруб.
– Ты последние мозги прокурил?! Хоть бы подумал, что ставишь под угрозу стаю! Или, может, у нас много лишних волков?
Ненавижу безответственных! Поубивал бы к чертям! Разве так трудно сначала думать, а потом делать?!
– Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?
– Остынь брат, не вижу причин для паники. Сказал же, я в своем праве.
Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. «Молодец болонка, правильно огрела. Только мало, видать».
– Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре?
Запахи разврата, смешанные с духами, алкоголем и потными телами напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить чистый запах истинной! Перебито все дрянью разномастной.
– Не мне тебе рассказывать, что, если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! – тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. – Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.
– И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.
Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь-таки затылком о стену.
«Довел, идиот!»
– Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.
– Нет, – отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.
– Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.
– Я не себе.
Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентиль. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.
–А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! – отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе.