Волчья Ягодка - стр. 25

– Доброе утро, Мария. Как спалось? – как ей платье простое идет, будто сама Лада спустилась на нашу грешную землю. Снизошла до непутевых детей своих. Скользнул быстрым взглядом, заметил, что заколола волосы шпилькой и, каюсь, не сдержал улыбки. Понимаю, что выбора у нее не было особо, а греет душу, весенним солнцем, что не побрезговала подарком. Да какой подарок. Всем ведь сразу ясно, откуда безделушка эта в ее волосах. Пока запах свой на ней не оставил, хоть такое клеймо пусть носит.

– Хорошо, спасибо, – а в глаза не смотрит. С чего бы? – Это вы..

–Ты.

– Я нашла на тумбочке… – тянется рукой к шпильке держащей расслабленный, растрепанный пучок, стиснул зубы до скрежета, стараясь не думать, кто уже успел с утра разлохматить ей волосы. Чьи руки путались в светлых прядях? Кто дышал ею, закатывая от удовольствия глаза?

Дернувшись, кадык пропускает шумно скользящий по глотке ком слюны.

– Раньше незамужние девушки волосы в одну косу сплетали, знаешь? Обязательно из трех прядей. Верили, что это символ триединства мира, – прочистив горло, наконец осознаю, что она там говорит. Довольно трудно думать, когда запах ее сладковатый, с легкой горчинкой майского зверобоя лезет в нос, липнет к коже, и вязкая жижа в голове не дает разобрать звуки, падающие с завораживающих губ. Вижу, как шевелятся, а смысл сказанного просто не проникает в сознание. – А когда девушка сосватана – переплетала в две косы. Потому что отныне вверяла себя не только богам, но и мужу, – ветер подхватил выбившуюся из пучка светлую прядку, играя ею, щекотал щеку Марьи и та смешно пыталась сдуть локон с лица. Спрятал руки в карманы, чтобы не потянуться к ней в жгущем изнутри желании намотать локон на палец, вместо ветра играя, пропускать его щекоткой по ладони и любоваться, как солнечные лучики прыгают по завиткам, превращая их в золото прямо в моих руках.

– Протоволосыми ходить было не принято. Чужим не позволяли касаться волос своих. Тем более косу расплетать. Только мужу.

А твои волосы вчера Севой пропахли. Ему, значит, позволила? А мне? Мне позволишь? До скрежета зубного хочется проверить, но держу вчерашнее обещание. Не стану приставать, но и другим не дам. Поняла?

– Я искала тебя…

Все, дальше можешь не продолжать. Знаю прекрасно, что дальше там вообще не о том речь, но зверь внутри отказывается признавать доводы разума. Искала меня. Больше ничего даже слышать не хочу.

Альфа не может жить, подчиняясь только своим желаниям. Главный волк в стае должен думать головой.

Еще б она работала! Голова эта!

Злюсь на себя, на нее, хочется прям рукой рот ей закрыть, чтоб не договорила. От мысли, что губы ее, обласканные преддождевым ветром станут биться о мои пальцы живот идет рябью судороги. Под свободной футболкой, незаправленной в штаны, конечно, не заметно. И то радость. Не хватало еще дать ей прямо в руки знание, как много власти хрупкое ее тело имеет над волком.

– … чтобы узнать на счет отъезда, – внутри все дыбом встает и противится, но я твердо для себя решил не держать. Хватит, наелся по самую горловину! Проходили уже. Все одно – мучиться, так лучше сразу рубить, чем медленно сдирать с себя шкуру, позволив нырнуть в заманчивый обман вероятности.

Нет никаких вероятностей, Серега. Она такая же. Ей нужно в город. У нее там семья, небось. Карьера. И, может статься, даже мужик. Это у тебя от одного взгляда на нее мир вокруг шатается, а она человек. Она ничего этого не чувствует. Влечение чуть сильнее привычного, интерес – не более. Уедет и будет счастлива в своем городишке….Юля же уехала. А ты чуть не сдох потом.