Волчья свадьба - стр. 12
Алина, узнав о том, что мамы, ее доброй и ласковой мамы, больше нет, впала в отчаяние. Она вдруг подумала о том, что какие-то высшие силы отняли у нее мать в наказание за то, что она сама отняла уже две человеческие жизни. Был момент, когда Алина даже ринулась искать тот самый пистолет, чтобы им же оборвать свою, как ей тогда показалось, никчемную жизнь…
Отец, поняв ее состояние, сразу же после похорон жены повез дочь, впавшую в серьезную депрессию, в двухнедельный морской круиз. Это оказало свое благотворное действие. Алина перестала думать о смерти. Но с той поры она никогда, ни при каких обстоятельствах старалась больше не брать в руки огнестрельного оружия.
Летя от светофора к светофору, Майя оживленно рассказывала о своей дружбе с Алиной. По ее словам, они подружились в «Плехе» и с тех пор были, что называется, «неразлейвода». Подругой Алина была преданной, способной хранить секреты.
– Трудно ей теперь… – сочувственно вздохнула Майя. – Отца похоронила, матери не стало уже давно, погибла в автокатастрофе. Теперь в доме осталась одна, не считая прислуги. И до сих пор не знает, бедолага, что живет в доме, построенном на человеческих костях. Брр-р-р!.. – Майя зябко повела плечами.
По ее словам, дом возвели лет десять назад, за год до гибели жены Хухминского. Тот уже давно присмотрел себе участок у набережной, чтобы из окон открывался вид на Волгу. Мало кто знает, во что ему обошлись покупка и оформление этой земли, которая относилась к городским территориям, не подлежащим продаже в частные руки. Вдобавок ко всему, на это место вдруг начали претендовать еще несколько губернских тузов. Но Хухминский конкурентов обошел, что называется, «на рысях». И вот, когда на участок подрядчики пригнали строительную технику, в первый же день выявилось одно очень неприятное обстоятельство – из-под ножа бульдозера, начавшего планировку территории, вдруг начали выворачиваться сгнившие доски гробов и человеческие кости в истлевшем тряпье.
– Когда рыли траншеи под фундамент, эти кости мешками вывозили. Говорят, лет сто назад там хоронили умерших то ли от холеры, то ли от голода. Когда Аркадий Никодимович узнал о захоронении, он засекретил эту информацию. Ведь если бы о том, что находится на их участке, узнала Елизавета Ивановна, его жена, она бы ни за что не ступила на порог этого дома. Мне самой об этом рассказали совсем недавно. Я вот теперь и не знаю, говорить про кости Альке или уж промолчать?
– Кстати, Майя, можно один неожиданный вопрос? Прошу не счесть его за оскорбление, но мне почему-то показалось, что смерть ее отца вас не слишком огорчила. Тому есть причины? – Борис пристально посмотрел на девушку.
– Что вы! Это вам действительно показалось, – изобразив удивление, воскликнула она. – Аркадия Никодимовича я очень уважала. Не понимаю, почему у вас возникла подобная мысль… – Майя категорично помотала головой.
Но Петрухин, наблюдая за ней, убедился окончательно – он не ошибся, девушка что-то скрывает. А вот у кого бы можно было выяснить, что именно она не желает ему поведать? Судя по всему, эта информация могла оказаться очень полезной. Ведь если у Майи к Хухминскому были какие-то серьезные претензии, то почему бы не предположить, что и она приложила руку к его убийству? Опять обратиться к Алине? Нет, этот вариант, как говорят молодые, «не прокатит». Та ему вряд ли что скажет.