Волчонок - стр. 13
‒ Держись от меня подальше! ‒ не отошла от случившегося, не успела прокрутить в голове его поведение, как он наносит еще один удар.
Как обухом по голове. Я теряюсь, не могу вымолвить ни слова, но смотрю прямо ему в глаза, почему-то не могу отвести взгляда. Он тоже не отводит. Чего-то выжидает? Ни по его лицу, ни по его глазам невозможно понять, о чем он думает, какие мысли у него в голове. Мне видно лишь как меняется цвет и форма зрачков, как опять трепещут его ноздри, как тяжело он дышит, будто ему не хватает воздуха. Он что, гаптофоб[1]? Его приводят в ужас прикосновения других людей? Или же это распространяется только на меня?
Вскоре связь прерывается. Волчонок выходит из состояния оцепенения и уходит прочь.
‒ Что я тебе сделала? ‒ вопрос сам собой вырывается из меня, и я поворачиваюсь к нему. Он будто не слышит меня, идет дальше.
‒ Что. Я. Тебе. Такого. Сделала?! ‒ не унимаюсь я, почти кричу на весь коридор университета, чеканя каждое слово.
Остановился, но молчит. Опять застыл. Не делает ни одного малейшего движения. С ним точно что-то не в порядке, ему лечится надо. Уже не надеюсь получить от него ответ, подбираю с пола сумку и иду к выходу.
‒ Не попадайся больше мне на глаза. ‒ слышу я за спиной его стальной голос. ‒ Иначе пожалеешь.
‒ Тебе лечиться надо, Волчонок! ‒ кричу в ответ, не поворачиваясь на его слова, поднимаю руку и показываю ему средний палец.
Вот тебе! Улыбаюсь своему поступку и выхожу на улицу. Сегодня ему не испортить мне настроение. Я не дам тебе этого сделать ни сегодня, ни завтра. Пусть решает свои проблемы сам.
В выходные мы договорились погулять с подругой в парке. После пятницы у меня нет сил. Даже моя камера на плече кажется лишним балластом. Сегодня сделала лишь пару снимков, чего-то не хватало. Я все время ною, чтобы Катя, наконец, угомонилась и дала мне отойти от работы. Намотав не один круг вокруг парка, она сдается, устав выслушивать мои жалобы. Мы взяли каждой по мороженому и присели отдохнуть. Какое наслаждение вытянуть ноги! Я нежусь на солнце, откинув голову назад, когда Катя заводит разговор о Волкове. Опять он!
‒ Говорят, что Волков бросил невесту в Европе, когда вернулся домой. Не абы кого, а дочь какого-то известного актера или актрисы, ‒ «Что же не супермодель?» проскакивает в моей голове недовольная мысль. И с чего мне вдруг быть недовольной? Он меня не интересует.
‒ Сдался вам этот грубиян? Что вы все в нем находите? Ведет себя, как Бог, смотрит на нас так, будто мы ничего не стоим. Жду не дождусь того дня, когда он будет требовать от других почистить ему ботинки. Уверена, выстроиться целая очередь от пустоголовых девиц, ‒ меня раздражал разговор о нем. ‒ Хоть ты не вступай в кружок под названием «Готовы-на-все-угодно-ради-Волчонка».
‒ Интересно, а что ты его Волчонком называешь? Он же, как волк, хищник. Причем, чертовски красивый хищник. И фамилия соответствующая. Я бы не прочь с ним замутить, еще и папа просит почаще попадаться ему на глаза, да только я отлично понимаю, что не стоит даже пытаться. Для нашего бизнеса не помешает получить внимание Волкова-старшего через его сына, но гиблое это дело, ‒ Катя вздохнула. Отец ради дочери был готов на многое, но держал ее в ежовых рукавицах.
‒ Волков-старший и есть волк, а сын так, мелковат для этого. Волчонок и есть. Скалиться, рычит, тяфкает, пугает, только и всего. Он сам сделал что-нибудь в жизни или прожигает деньги папули? Вы, как хотите, но я не хочу, чтобы на меня смотрели его злющие глаза. Я ему ничего не сделала, но он каждый раз думает так. Надеюсь, что скоро вернется Миша, и я, наконец, буду спокойна, ‒ вспомнив своего парня, я довольно улыбнулась.