Волчонок - стр. 3

Объятия исчезают, замещаясь шуршанием бумажного пакета, которое через секунду стихает.

– Эй, где мой…? – я оборачиваюсь с намерением шутливо отчитать нерадивого помощника, но тотчас же замолкаю, потому что вижу, что Итан застыл возле окна, сжав челюсть до взбугрившихся желваков.

– В чем дело? – осторожно подхожу ближе.

Итан молчит, и отчего-то я уверена, что он меня даже не слышал. Прослеживаю направление его взгляда и невольно хмурюсь.

Во дворе рядом с идеально чистым Порше, нарушая все понятия о парковочной симметрии, стоит огромный черный внедорожник, по стекла покрытый брызгами грязи.

– Кто это, Итан? – спрашиваю после секундного замешательства.

Его ответ удивляет меня не меньше, чем увиденное, потому что никогда, ни разу Итан не позволял себе в моем присутствии подобную грубость.

– Это Тайлер, мать его, – цедит он, ни на секунду не отрывая невидящего взгляда от окна. – Мой младший ублюдок-брат.

– У тебя есть брат? – растерянно разглядываю идеально выбритую щеку. – Но… ты мне никогда о нем не говорил.

Несколько раз моргнув, Итан отрывает взгляд от окна и поворачивается ко мне. Черты его лица постепенно разглаживаются, возвращая мне мужчину, которого я знаю: уравновешенного и невозмутимого.

– Эта та часть биографии нашей семьи, о которой я бы предпочел не вспоминать. Если ты слышала выражение «паршивая овца в стаде», то это как раз о нем. Отец бы в гробу перевернулся, узнай, каким вырос этот… – он поджимает губы, словно подыскивает в своем лексиконе подходящее слово, – его младший сын.

Кофе на плите начинает предупредительно шипеть, наполняя кухню запахом подгоревших зерен, но я не могу пошевелиться, все еще пораженная услышанным. Как случилось, что за два года, что мы вместе, Итан ни разу не упомянул о том, что у него есть младший брат? Что могло произойти между ближайшими родственниками, что вызвало эту жгучую неприязнь, мрачными тенями мелькающую в глазах Итана?

– А как же твоя мама? – глажу его плечо в надежде немного расслабить. – Она тоже не общается с Тайлером?

Рука Итана вздрагивает под тканью идеально выглаженной рубашки, заставляя меня отдернуть ладонь и спрятать ее за спину.

– К счастью, у нас разные матери, Рика. Этот ублюдок – мой брат лишь наполовину.

Уже во второй раз внутренности неприятно сводит от хлесткого слова «ублюдок». Сейчас оно неприятно вдвойне, наверное, оттого, что Итан явно использует его в оригинальном значении.

– Кофе горит, – раздается мрачный хрипловатый голос за нашими спинами.

От неожиданности сердце проваливается вниз и, будто разогнавшийся теннисный мячик, снова подпрыгивает к подбородку. Я вдруг осознаю, что стою посреди кухни в одной футболке, к счастью, достаточно длинной, чтобы скрыть далекое от скромности белье, да и воронье гнездо на моей голове – совсем не та укладка, с которой я привыкла встречать незнакомых людей. Словно заторможенная юла, кручусь на сто восемьдесят градусов и замираю на месте, неделикатно приоткрыв рот.

Я совершенно зря переживала по поводу того, что окажусь самой раздетой на территории этого дома, потому что из одежды на парне напротив – лишь белое махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. И слух меня отнюдь не подвел: судя по влажным волосам, падающим ему на лоб, и поблескивающим на торсе каплям воды, это не Каспер плескался в душе.