Волчий путь - стр. 8
— Невероятно, — на выдохе произнесла Мина. Фотоаппарат не взял бы эту темноту, поэтому она открыла камеру на телефоне, чтобы запечатлеть свою находку.
Заброшенные грузовые туннели Чикаго. Когда-то по ним доставляли уголь, товары и почту до различных предприятий или на общие склады под оживленными улицами города, чтобы хоть немного разгрузить дороги на поверхности. Но с постройкой метро все это кануло в лету. И Мина была убеждена, что все туннели замурованы.
Мина посветила в туннель, откуда к шахте лифта тянулись узкие рельсы без шпал. Туннель был высотой метра в два с половиной и в ширину около двух метров. Достаточно, чтобы проехать небольшим грузовым вагонам и вызвать чувство клаустрофобии.
На Мину накатило понимание, насколько глубоко она находится под землей. Дышать сразу стало тяжело, а горло запершило от спертого воздуха. И тем не менее она шагнула вперед в самую тьму.
***
Ей стоило вернуться еще тогда, когда она увидела, что у туннеля есть разветвления.
«Я всего лишь не буду сворачивать», — сказала она себе тогда и продолжила путь.
Видимость была практически нулевой, только кусочек рельс под ногами. Она пыталась ступать тихо, но звук шагов все равно был громким в этой пронзительной тишине, где слышалось лишь как капает вода и громко колотиться ее сердце.
А потом ей показалось, что звук ее шагов слишком громкий и разносится, словно за стеной. Она замерла и прислушалась. И тогда отчетливо услышала, как кто-то другой продолжает идти. Это был инстинктивное решение — она побежала, не разбирая дороги и вовсе не в ту сторону откуда пришла.
— Дура, — ругала себя Мина.
Теперь она точно заблудилась. Она силилась вспомнить, где именно поворачивала. Шаги стихли, а, может, это было ее болезненное воображение. Тут что угодно могло померещиться.
Шаги стихли. Но она уже не знала, чему верить. А еще — в какую сторону идти. Представила, что бесконечно будет бродить в темноте заброшенного и местами замурованного туннеля.
И тут услышала хрип. Нет, хриплое тяжелое дыхание. Совсем рядом. Это произошло неожиданно. Вот она прислушивалась к шагам совсем в другой стороне — и вот слева, совсем близко, из темноты послышалось это какое-то тяжелое нечеловеческое дыхание. Мина отшатнулась, и рука с телефоном дернулась, освещая маленький пятачок вдоль сырой бетонной стены.
Сначала она подумала, что ему плохо. Темная скрюченная, словно от боли, фигура, опиралась на стену и не поднимала головы. Мужчина, определила по росту и ширине плеч, Мина.
— Мистер… — обратилась к нему и даже протянула свободную руку, испугавшись, что он рухнет прямо сейчас и тогда ей ни за что не поднять такого громилу.
Ее голос запустил в нем механизм действия. Как кукла с плохо смазанными шарнирами, он резко поднял голову и уставился на нее черными ямами глаз. Она не сразу поняла, что в его лице ей показалось не так. Несколько бесследно потраченных секунд пока она, прищурившись, вглядывалась под тусклый свет фонарика в его черты. Искаженное, не лицо, словно грубая маска. Увеличенные скулы, все, что ниже носа — искривленный рот, нет, пасть, с нечеловечески острыми клыками. Но страшнее всего были его глаза: темнота зрачка, словно разрослась и поглотила и радужную оболочку, и глазное яблоко. В них не было ни следа человечности.