Волчий корень - стр. 3
– Почему ты не будешь?! Почему?! – орал Бнатов.
– Это не сфера моих интересов!
– Да что ты…
Раздался шорох, словно внутри шла борьба. Внутренняя дверь закрылась.
Слух у Степаныча напрягся, а воображение нарисовало картину: Олег бьется в конвульсиях, трясет головой. Перекрытый рубчатый шланг мотается на груди. Степаныч больше не мог терпеть.
– Внимание! Очевидцы! Там пытают человека!
Развернувшись, он ударил ногой в дверь. Шпингалет вылетел вместе с гвоздями. В МВД никогда не было надежных запоров. Дверь распахнулась.
Еще два удара в другую дверь, и та слетела с петель. Олег сидел на полу, тряся головой. Степаныч сорвал с него маску и разорвал.
Двое оперативников жались в углу. Бнатов сидел на прежнем месте.
– Суки! – кричал Олег. – Чтоб вы сдохли!
Степаныч не стоял на месте – у него было мало времени, всего две секунды. И он их уже потерял. Удар нагой с разворота не достиг цели. Бнатов успел увернуться, ударившись головой в сейф. Двое других опомнились, полезли на Степаныча. Сейчас мы тебя… Мелькнул баллончик с «черемухой». Толпа зевак застряла в двери.
Втроем, включая следователя, Степаныча повалили на пол. Удары сыпались со всех сторон. Внешнюю дверь захлопнули перед носом у «зрителей».
– Прекратите! – кричал Олег. – Я подпишу! Отпустите его!
Олега услышали. Надели на Степаныча наручники и крепко зажали – до боли.
– Фашисты… – пыхтел Степаныч. – Вы у меня попляшете…
– Сам ты будешь плясать, – отдувался Бнатов. – Запомни! Я обещаю!
Он хлопнул рукой по столу, придвинул Олегу протокол допроса:
– Подписывай! Можешь не читать – не велика шишка!
Степаныч лежал на полу.
– Прошелестите насчет свидетелей, – опомнился Бнатов.
Оперативники кинулись в коридор. Оттуда донеслось старушечье «кряканье». В кабинет вбежал дежурный сержант, вывел Олега. Степаныча подняли с пола, усадили на стул. Быстрые руки побежали по карманам.
– Сиди, пока по ушам не съездили…
– Понятых! – напомнил Бнатов. – Немедленно!
Он был вне себя от счастья: его трал захватил богатый улов – сын с отцом попали в сети.
Оперативники завели двух старух. Бнатов продолжил гундёж:
– Сейчас мы осмотрим ему карманы… Прошу запомнить и подтвердить…
Оперативник сунул руку Степанычу в карман брюк и вынул скромный пакетик.
– Видали? Кажись, наркотик, – продолжал Бнатов. – Что это такое?
Степаныч молчал.
– Задержанный не хочет сознаваться. Такое бывает. От безысходности.
– Но вы нас позже пригласили, – опомнилась одна из женщин. – Откуда нам знать, что у него до этого было в кармане… Он же в наручниках, связанный.
Бнатова покоробило от неожиданности. Грамотные попались. В тонкостях разбираются.
– Подписать-то мы подпишем, – говорила другая, – но имейте в виду, что этот факт надо отразить в протоколе.
Бнатов не возражал. А как же! Конечно! Для того он и поставлен, чтоб отражать.
Подписав протокол, женщины удалились в коридор.
– Ну что? Озадачен?
Бнатов откинулся в кресле, вынул сигарету, закурил.
– Как же ты без адвоката работаешь? – не выдержал Степаныч.
– С тобой, что ли?
Следователь затянулся сигаретой и отвернулся к окну.
– Что вы за люди такие, – ворчал Степаныч. – Что вы за племя…
– Ночевать здесь будешь, так что уймись… Одно мое слово – пойдешь к уркам. Дошло до тебя? На Прахова не надейся… Тогда другое время было, когда ты служил…
Степаныч опустил голову. Выручил, называется… Раньше, бывало, по телевизору да в газетных статьях узнавал. Не разобрать было – где «пехота» бандитская, где «мусарня». Теперь прозрел. Это походит на эпидемию саранчи.