Волчий доктор или Призванная во спасение - стр. 28
Я барахталась, брыкалась и пыталась высвободиться, но меня и не думали отпускать. Если я думала, что меня сейчас вынесут на свет божий и вышвырнут, то я глубоко ошибалась. Меня, наоборот, волокли куда-то вниз, и, судя по открывшимся мне видам, это “куда-то” было темницей.
– Да не брыкайся ты! – заворчал голос мне в ухо. – Мы чуток развлечемся с тобой и отпустим, – от слов верзилы у меня холодок прошелся по спине. Развлечемся? Мне тут явно не игру в карты решили предложить. Хотя почему предложить? Предложить – это когда ты отказаться можешь, а здесь как бы у меня никто ничего спрашивать и не планирует.
Меня приволакивают в пыточную и бросают на пол. Я уверена, что так она и выглядит. Вдоль стены стоят столы, на которых на выбор палача представлены любые предметы для пыток: от клещей,чтобы выдергивать ногти, язык или еще какие лишние, по мнению палача, части тела, а еще там есть плеть и даже палка с гвоздями. Я уже молчу про ножи, пилы, сверла и прочее, что я видела только в фильмах ужасов. Если меня хотели напугать, чтобы я сказала правду, то им это удалось.
– Что вам надо? – я, конечно, понимала, что, когда мы предъявим малышку властям, ко мне будет масса вопросов, и я готова была на них ответить. Но добровольно. Не так. Так можно и в убийстве Кеннеди признаться, не то что откуда у меня малышка взялась на воспитании.
Испуганно посмотрела на здоровяка, что меня сюда притащил, а тот лишь усмехался.
– А ты не догадываешься? – и к ремню на штанах потянулся.
– Эй, Говард! – откуда-то из-за двери раздался окрик. Боже, как же я хотела, чтобы Говардом был этот мужик и чтоб его отвлекли, увели, забрали. Да что угодно с ним сделали, лишь бы он скрылся отсюда. Я понимала, что перед смертью не надышишься, но и умирать очень не хотелось, тем более в таких условиях. Я планировала отдать Богу душу в глубокой старости на свое постели, а не вот так вот. – Иди, тебя лорд зовет.
Громила отвлекся и вышел, застегнув штаны и подмигнув мне.
– Дождись меня, милая, – и захлопнул с грохотом дверь.
От нервного напряжения меня начало трясти мелкой дрожью, а в конце концов я просто разрыдалась. Села в самом дальнем углу этого страшного помещения и, обхватив руками колени, скулила, как собака, которой прижали хвост. Жалобно и противно.
Взгляд то и дело останавливался на предметах пыток, и становилось еще страшнее, ведь я понимала, что громила вернется. А если не вернется он, то придет другой, который обязательно захочет что-то на мне испробовать. Лучше б меня волки сразу в той пещере в жертву принесли, чем сейчас будут пытать до смерти. Я же боюсь ужасно боли, я не смогу терпеть истязания.
Накрутила я себя знатно, что так, сжавшаяся в комочек, и задремала. Это, видимо, нервы у меня сдали, что я смогла отключиться в такой стрессовой ситуации.