Волчий берег - стр. 30
– Беляк… А если бы грамоту вперёд нас послали? Тогда она уже была бы вручена и… я бы сдох раньше, чем в людскую столицу приехал.
– Старый лис, – тут же сообщил Ярый, поднимая ноги и упираясь подошвами сапог в боковину стола. – И как прознал? Вот это нюх!
Решение было только одно, Всеволод сразу сказал:
– Тогда разворачиваемся и едем обратно. Я отправлю гонца навстречу обозу с подарками. Хоть на женитьбе сэкономим.
Гордей ничего не ответил, только вздохнул, тихо, но с таким облегчением, будто с его плеч упала не просто гора, а целый горный хребет.
Всеволод в тот миг подумал, что вовремя они схватились. Что иначе ничего бы Вожак и не сдох по дороге, доехал бы до людской столицы и женился, если бы было надо. И прожил бы сколько-то. А потом… потом наследство всё равно ушло бы вдове.
Обратная дорога заняла времени в два раза меньше. Всё оттого, что Вожак словно перестал нуждаться во сне и отдыхе и летел стрелой, неотрывно смотря вперёд.
– Эк припустил, – говорил Ярый, когда они до свету выходили с постоялого двора и Гордей уже вскакивал на коня, пока остальные только зевали да двор оглядывали в поисках своих.
– Ну? Чего ждёте? Чем быстрее в Осины приедем, тем быстрее я совету объясню, отчего планы изменились, – торопил Вожак. В его глазах светилась лихорадка, но это был здоровый зов, который не изматывает, а добавляет сил.
– Ага, дело, конечно, в объяснениях, которые ждёт совет, а не в какой-то везучей девушке, – возражал Ярый. Гордей слегка краснел, но взгляда не отводил.
Всеволод не спорил и не лез. Ярый не хуже него знал, что Вожаку очень непросто дастся объяснение с советом, ведь он волей-неволей отказался от своего слова. Да, винить его никто бы не посмел, обретение души – благословение богов, перечить ему не просто глупо, это преступление! Наоборот, Совет порадуется, что Вожак нашёл своё счастье.
Однако Гордея всё равно этот невольный отказ изнутри точит. И в бледности, и в крепко сжатых зубах каждый раз проскальзывает его стыд. За то, что не от него зависело. Всеволод, не спрашивая, знал, что тот думает.
О своей недальновидности, не позволившей сразу понять, что произошло. О ненужном упрямстве, двигающем его дальше по ненужному пути. О том, что обретение произошло так внезапно.
Вожак молчал, но каждая его радостная улыбка, направленная в сторону Тамракских земель, гасла при воспоминании, что они возвращаются, не выполнив слова.
Проходило это только когда в дороге Ярый начинал болтать.
– Невезучий ты, Вожак, хоть тресни. За второй десяток не успел перевалить, а уже ярмо себе на шею вешаешь. От одной только невесты сдыхался каким-то чудом… так нет, новая уже тут как тут, на подходе! Верно старшие говорили, что княжеская судьба не легче любой другой. Теперь точно не сдыхаешься, как пить дать второй раз не повезёт. Бедняга… Тебе бы девок еще портить да портить, в женских домах годами кутить, ан нет, душа объявилась!
Тогда Гордей смотрел в сторону друга, молча и коротко, и Всеволод невольно вздрагивал. Было во взгляде друга нечто неясное, необъяснимое, и Всеволод, считавший себя покровителем, старшим товарищем, повидавшем всё на своём пути, понимал, что здесь он ему не советчик.
Совет, конечно, уже разъехался, на месте оставался один Беляк. Давно уже звери собирались основать столицу, да место никак не могли выбрать, так и мотались вдоль границы. Оно и к лучшему – теперь самое время столицу строить, лишний раз о своём народе заявить. Надо только, чтобы удобные дороги вокруг были к землям соседей и чтоб к границе не слишком близко.