Волчьи ворота - стр. 17
На обочине дороги замер и Самсон. Голубая волна вздыбилась у него под сердцем, и, пока ее давление прижимало его внутренности к позвоночнику, ветер успел сорваться и дернуть девочку за платье, а потом дунуть еще сильнее и расплескать волосы по плечам. Перед Самсоном предстало печальное, немного растерянное лицо, в котором он нашел столько простоты и скромности, сколько не видел ни в одной девочке своего класса. В ее образе было нечто большее, чем он мог выразить словами, и оно так легко проходило сквозь его замкнутое пространство, что Самсон решил, будто смотрит на волшебство. Его юношеское влечение вспыхнуло, озарило мрак души и растворилось, окатив приятным чувством любви, слабости и пристрастия.
Самсон словно захмелел от светлого помысла и, когда обнаружил, что девочки нет на крыльце, а трое мужчин уже занесли диван во двор, решил, что его просто оглушили душевные тяготы, в какие он впадал, если день в школе шел набекрень. Ни о каком пристрастии речь уже не велась. Он лишь потерялся в своих мечтах по дороге домой, а теперь очнулся, как несколько дней назад, но на этот раз оглушенный не страхом, а чувством строго противоположным. Его укусила совесть за то, что он посмел мечтать о том, чего никогда не будет, и Самсон пошел прочь от неброского дома, расположенного в пятидесяти метрах от его двора.
Сидя в своей комнате и размышляя о пустом настоящем и неоптимистичном будущем, он вновь вспомнил девочку. Ее волосы развевал ветер, а небесные глаза смотрели на него, как два притягательных цветка. Самсон мог побороть всякое искушение, но образ девочки оказался настолько прелестным, что он не выдержал и решил разведать новости о прибывшей семье у матери. Мальчик проследовал на кухню под предлогом сильной жажды, выпил два стакана воды, после чего подсел к столу и стал смотреть в пол, будто здесь он имел какой-то иной вид, нежели в коридоре или в его комнате. Мать штопала отцовские носки и время от времени поглядывала в окно на проходящих мимо людей. Это была своего рода игра, занимающая ее свободное время.
– Что случилось, сын? – обратилась она к нему. Мама не любила, когда кто-то без повода молчит в ее присутствии.
– Да так, ничего, – ответил Самсон и вздохнул.
– Ты уже доделал уроки? – поспешила узнать мама, и иголка остановилась после длительных скачков вверх-вниз.
– Почти. Осталось осилить пару примеров по алгебре. Я это мигом сделаю.
– Какие у тебя завтра уроки?
– Разные, ма, – Самсон мог выделить десятку самых неприятных вопросов матери, и, как минимум, половину из них она задавала каждый день. – Русский, алгебра, химия, ИЗО и биология.
– Биологию уже выучил? – иголка вновь заметалась по носку.
– Нам ничего не задали, ма. Учительница заболела, и, скорее всего, завтра ее будут замещать.
– И что? Ничего учить не надо?
– Не-а, – Самсон сделал серьезное лицо. – Мы все на уроке учим. И отвечаем сразу, пока не забыли.
– Интересная у вас система, – женщина покачала головой. – А химию выучил?
– По химии у нас была контрольная. Нам ничего не задали.
– Как хорошо. Значит, остался только русский язык?
– Нет, – Самсон махнул рукой. По его внешнему виду даже отец не догадался бы, что врет он так же верно, как и скрывает настоящую причину своего визита на кухню. – Русский я сделал вчера. Там всё легко. Переписываешь в тетрадку упражнение, вставляешь пропущенные буквы.