Волчьи тропы - стр. 28

Город мы покинули сразу, как только вышли из парка, даже не заходя в дом Идара, чтобы забрать покупки.

О отец наш, Лесной Дух, нет мудрости более великой, чем твоя. Как же верно ты рассудил, когда подарил зверолюдям свои леса, наполненные свободой, а не загнал их в душные и шумные города, где невозможно вдохнуть полной грудью. И как же нелепо смотрелись бы гордые волки на этих маленьких улочках, среди каменных домов и чугунных оград. Правила и условности, в которые загнали себя люди, так далеки от наших законов. Они чужды и непонятны зверю.

Никогда я не смогу склонить голову перед слабым лишь потому, что он имеет каких-то особенных предков. Как никогда не смогу понять, почему одним нельзя делать то, что позволено другим. О нет, Лесной Дух, мне ближе, родней и понятней твои помыслы. И никогда город не сможет заменить мне воли, когда я могу опуститься на четыре лапы, вдохнуть ароматы, наполняющие воздух, и мчаться за своим вожаком, признавая лишь его право сильнейшего.

Наше возвращение из города стало лучшим событием за день. Стоило лишь переступить грань, разделяющую пыльную, нагретую солнцем дорогу и изумрудную прохладу леса, как я потребовала расстегнуть мне платье. И когда тряпичные оковы упали на землю, я взглянула на Идара благодарными глазами, улыбнулась и отпустила Первородную Силу, принимая истинное обличие.

Вскоре уже не человек, а рыжая волчица смертельно опасная, стремительная и безумно красивая носилась вокруг высокого беловолосого мужчины, от души хохотавшего над щенячьим весельем опасного зверя. Я мчалась вглубь леса, после возвращалась, подкрадывалась к Идару со спины и страшно рычала, пугая его. Или прихватывала за ноги. Мой волк делал вид, что не заметил моего приближения, и притворно охал, восхищаясь своей волчицей.

Не выдержав переполнявших меня чувств, я вскочила на задние лапы, положила передние ему на грудь, склонила голову набок и лизнула подбородок. Идар весело сверкнул глазами и звонко поцеловал меня в нос. Я тут же зафыркала: фу-фу, глупости какие, фу. Он рассмеялся, поднял упавшую на траву одежду, и мы продолжили путь.

Мне так хотелось, чтобы мой волк бежал рядом, но он нес глупые человеческие тряпки и не желал бросать их. Лишь оставив мои обновки в логове, он разделся сам, вышел ко мне и выпустил на волю звериную суть. Но стоило волку принять истинный облик, как он замер, принюхался и враждебно заворчал. Шерсть на белоснежном загривке вздыбилась, и волк, метнувшись назад в логово, обнюхал его.

Теперь я заметила то, что упустила из-за опьянения свободой. Здесь был чужак, его запах казался смутно знакомым, сразу вызывая воспоминание о моей стае. Сообразив, что это кто-то из бывших сородичей, я немного успокоилась, а вот Идар нет. Он выскочил из логова, уткнулся носом в землю и, воинственно порыкивая и скалясь, побежал по следу.

Я пристроилась за ним, бежала, принюхиваясь больше к воздуху, чем к следам, и пыталась понять, кто же посетил нас. Наверное, кто-то из наших волков просто хотел навестить, узнать, как мы живем. Прошло еще слишком мало времени, чтобы стая забыла обо мне. По сути, я не была изгнана, а ушла за своим избранником, потому оставалась своей для волков в поселении. Там остались мои родители и брат. И пусть брат сейчас так же, как и я, купается в безудержном счастье от обретения пары, он мог вспомнить обо мне. Хотя нет, тогда бы я уловила запах и его волчицы.