Вокзал мёртвых душ. Том 4. Там где нас нет - стр. 17

Батлер секунду просто смотрел на неё.

– Нет, – голос Рона слегка охрип, и Жозефине показалось, что слова даются ему с трудом.

– Я не могу быть с тобой. Ты всё так же поглощаешь меня. Ты берёшь всё, что можешь взять, а я не смогу сопротивляться тебе. Я боюсь тебя. Нет, не тебя… Того, что ты делаешь со мной. Я слишком многого хочу, а если мы будем вместе, мне придётся отказаться от всего и снова быть просто твоей девочкой. Я не могу так. И за это я ненавижу тебя. За то, что мне приходится выбирать. За то, что мы не можем быть просто счастливы. И за то, что я всё равно тебя люблю.

Жозефина опустила голову и уткнулась лбом в плечо Батлеру. Они долго стояли так. Ни один не хотел шевелиться. Ни один не хотел выходить из этого транса, в котором не было ничего, разделявшего их. Только шумное дыхание и биение сердец совсем близко друг от друга.

– Отпусти меня, – попросила Жозефина тихо.

Рон зажмурился.

– Я давно тебя отпустил.

Они снова замолчали, а потом Рон приподнял лицо Жозефины, заставляя посмотреть себе в глаза и добавил:

– Я никогда тебя не держал.

Жозефина сглотнула.

– Прости, – сказала она и выскользнула из этого подобия объятий, чтобы стремительно нажать кнопку первого этажа. Две минуты, пока лифт трогался с места и спускался вниз, Жозефина не оглядывалась и не смотрела на Рона. Она стояла, прислонившись лбом к двери, а потом выскользнула так же молча и направилась к выходу из отеля. Рон остался один. Жозефина могла уехать, что она и делала сейчас скорее всего. Рон должен был выдержать симпозиум до конца.

Проснулся Рон в абсолютном раздрае. За окном медленно падали снежинки. Огни города ещё не погасли – они вообще почти не гасли теперь, когда в Астории стоял сумрачный декабрь и солнце появлялось на небосклоне лишь для того, чтобы мелькнуть ненадолго и снова исчезнуть. Свет его был так слаб, что почти не отражался от металлических крыш.

Рон никогда не реагировал на смену времён года – ритм его жизни был таким, что зачастую он попросту не замечал, лежит ли за стенами офиса снег или распускаются первые почки. Только последние две недели настроение его на удивление совпадало с серостью зимнего города, до сих пор не облёкшегося белыми одеждами снегопада.

Две недели прошло с тех пор, как закончился симпозиум глав судостроительных корпораций. Две недели прошло с тех пор, как он последний раз говорил с Жозефиной.

Рон был уверен, что то, что могло болеть, давно уже отболело, но Жозефина на удивление талантливо нашла способ всадить ещё одну иголку в его истерзанную душу. Если бы они не встретились на презентации, если бы затем Жозефина не согласилась дать ему шанс – тогда, быть может, Рон никогда бы и не вспомнил уже о том, что существует такая боль. Но Жозефина всегда проникала глубоко до предела и только затем наносила удар – в самую цель.

Рон лежал какое-то время, силясь вернуться в мир живых и разобраться с чем-то, что навязчиво пульсировало на грани сознания, не давая ему снова утонуть в сером мареве сна, пока не осознал, что это звонок телефона, номер которого знало всего три человека. Ритмичный марш пульсировал в воздухе, давая понять, что звонил Танака.

Рон резко сел и взял трубку.

– Капитан, где вы?

Танака редко называл его подобный образом. Вернее сказать – почти никогда. Разве что что-то будило в нём воспоминания времён войны.