Вокзал для одного - стр. 12

– Да, она была верующей женщиной. Не сказать, чтобы уж очень набожной – за молитвами и соблюдением поста я ее не заставал – но достаточно щепетильной в вопросах морали. Однако, знаешь, в тот ужасный день крестик, висящий на шее, не обжигал, не въедался в кожу. Нравственность потеряла сознание. Пусть его не станет, черт возьми, пусть никогда больше его не будет в этом мире!

К семи часам вечера она выпила всю бутылку шампанского и, уже не стесняясь, придумывала, какие страшные муки испытывает на смертном одре ее возлюбленный, и как легко и свободно заживет она без него, этого ублюдочного эгоиста.

Павел посмотрел на часы, вздохнул. Оглядел стол, будто боялся забыть что-нибудь из личных вещей.

– Ты уже уходишь? – спросил я.

– Да, мне пора.

Он суетился, это было очевидно. А может, просто так сильно расчувствовался от своего собственного рассказа. Это навело меня на мысль.

– Подожди. – Я ухватил его за запястье. – Чем закончилась история? Ты все-таки приехал к ней?

Рыжий посмотрел на меня оценивающе, с хитрым прищуром. Я отнюдь не застал его врасплох.

– Приехал. В десять вечера. К тому моменту Надюха уже выспалась и пришла в себя, убрала со стола, собиралась принять душ и лечь спать.

Я едва сдерживал смех.

– И где ты шлялся?

– Попал в ДТП. Отвез жену и детей к матери в деревню, а на обратном пути пошел дождь, я не справился с управлением и свалился в кювет. Хорошо, что скорость была не очень большой, я как раз маневрировал, иначе бы не доехал вообще никуда. Надежда наколдовала. У ненависти огромный потенциал, а оскорбленная женщина пропитана ненавистью как губка. Пока ждал ментов, искал трактор, пока меня вытаскивали да буксировали до ближайшей станции техобслуживания, прошел целый день. Телефон сначала не работал, а потом я уже просто трусил. Чем больше тянешь, тем страшнее прыгать. Притащился к ней грязный, мокрый, холодный, голодный, злой. Но она отогрела, отмыла, накормила.

Рыжий шмыгнул носом. Я подумал, что он плачет, но ошибся: Павел смотрел в окно сосредоточенно и задумчиво.

– Что было дальше?

– Ничего особенного. Я быстренько трахнул ее и уехал домой.

– И все?

– И все.

– Она тебя простила?

Он пожал плечами. Кажется, этот вопрос не входил в число животрепещущих.

– Я не знаю, мы больше не встречались. Она прислала смс с прощанием, а я не стал больше ничего выяснять. Зачем? Она ведь права.

Он стал собираться. Смел со стола монетки сдачи, принесенной официанткой. Проверил содержимое карманов и бумажника. Мысленно он находился уже не здесь. И даже не с Надеждой, а вообще Бог знает где.

Но напоследок все-таки вернулся ко мне, и как прапорщик, благополучно посадивший дембеля на автобус, озвучил последнюю нотацию:

– Ты подумай насчет своей возлюбленной. Обязательно подумай. Имеет ли смысл все время дожидаться призрака, который покинет тебя с восходом солнца? Нет любви – нет боли, приятель. Нет боли.

Он утер салфеткой губы и протянул руку для прощания.

– Приятно было пообщаться, странник.

– Взаимно. С наступающим!

– И тебя – с новым счастьем.

Рыжий Павел (или Георгий, как его там на самом деле) улыбнулся одними губами и покинул столик, со скрипом отодвинув алюминиевый стул. Я понятия не имел, откуда и куда он ехал, что у него в Омске – еще одна женщина, ожидающая призрака, или просто он бежит от себя самого.