Вокруг света на «Заре» - стр. 12

Новый день ничего хорошего не принес: все так же бушевало море, так же ревел ветер в снастях и так же болтало шхуну на волнах. Все, без исключения, члены экипажа шхуны, долгое время не были в море и, естественно, хаотичная качка сильно действовала на моряков. После нескольких дней непрерывной качки все постоянно чувствовали тошноту, абсолютно пропал аппетит, а лица моряков приобрели зеленоватый оттенок. После качки и аврала все падали в кровати и старались как можно меньше двигаться. Головную боль снимали таблетками из запасов доктора, который и сам жестоко страдал от морской болезни.

На состояние организма моряков существенно влиял и еще один момент. У Виктора Плахова на следующий день плавания «случился» день рождения, и он предварительно запасся спиртным и закусками. Ну, не выбрасывать же доброкачественный продукт в море, поэтому, день рождения, хоть наспех и скромно, но традиционно был отмечен в перерыве между «авралом» и вахтой.

Кто же знал, что на следующий день они попадут в жестокий шторм. Поэтому им пришлось страдать не только от качки, но и от последствий выпитого алкоголя.

Несмотря на сильную качку, работу и вахты никто не отменял и в положенное время курсанты отправлялись на мостик к штурвалу.

Блок питания в лице повара и пекаря тоже работал исправно, хотя приготовить борщ и суп при такой качке было делом не простым. На стол команде каждое утро подавался свежеиспеченный хлеб и все удивлялись, когда пекарь успевал его испечь. Перед обедом буфетчица смачивала скатерти и в таком виде застилала стол, так как посуда по сухой скатерти во время шторма грозила свалиться со стола.

Столы в кают-компании тоже имели свои «секреты»»: по всему их периметру с краев прикреплялись планки, во время шторма они поднимались, закреплялись специальными защелками, и получалось своеобразное ограждение, не позволяющее тарелкам упасть со стола. Чтобы борщ не выливался из тарелки, буфетчица наливала его на самое донышко, и потом желающим давала добавку. Шторм сильно раскачивал шхуну, и чтобы донести ложку с борщом до рта, надо было приспособиться к качке, поймать момент, когда судно на секунду задержится на волне, чтобы перевалиться на другой борт и в этот момент поднести ложку ко рту.

В первые дни шторма аппетит практически пропал у всех, но со временем организм привык и за столом кают-компании, как и прежде, пошли оживленные разговоры и шутки. Кают-компания это единственное место, где собирается весь, кроме вахты, командный состав и где можно спокойно посидеть и поговорить.

Прав был боцман, когда говорил, что качка на шхуне переносится труднее, чем на большом пароходе, так как ее корпус небольшой длины по отношению к длине волны, поэтому шхуна «кланялась» и качалась, как «Ванька-Встанька» на каждой волне, а их было много. С непривычки это давало себе знать, особенно штатским научным сотрудникам, да и остальным было несладко.

Трое суток морская стихия жестоко «играла» с попавшим в ее крепкие лапы маленьким суденышком, бросая его с волны на волну, или опуская в образовывавшиеся между волнами ямы. В этих случаях шхуна днищем с размаху ударялась о воду, и создавалось впечатление, что она попала на что-то очень твердое. А через некоторое время, переваливаясь с борта на борт, она поднималась на очередную волну, чтобы снова рухнуть в водяную яму.