Воительница Ольга. Книга третья - стр. 12
Посуди сама: мы не переступали границу твоих владений, которая проложена по земле. Пришли мы к тебе под землей, где межи отродясь никто не прокладывал.
Далее: с нашим приходом, краев мы у тебя не заняли, пахотных земель у тебя не убавилось! Леса, для строительства наших поселений, мы не вырубали! Реки мостами не перегораживали и на озерах причалы не строили! И так мы поступаем всегда, сколько существует наш подземный род.
Питаемся мы вовсе не так, как питаются поднебесные люди: на столах у нас совсем не то, что вы привыкли есть. Могу тебе сказать, что под землей, живности и растительности хватает, чтобы нашему народу прокормиться.
Ну а если мы иногда побалуем себя рыбкой из ваших вод, или зверем из ваших лесов, то от того у вас не убудет. Рыба и зверь размножается под луной, вельми быстро! Думаю, за такую убыль, обиду ты не держишь! – Воительница хищно улыбнулась:
– Ну, что ты, дядюшка Гор! Какие могут быть обиды? Обильны наши леса зверем, а реки – рыбой, и способны прокормить народ, куда более многочисленный, чем ныне на моей земле проживает!
Да есть тут одна закавыка! Если зверю лесному, мой народ счет не ведет и ущерба не замечает, то сколько живности, на его подворье – поголовье ведает. И вельми огорчается, если оно на убыль, без его позволенья идет! – Старец подскочил со своего пенька, как будто его шилом в зад пырнули:
– Уж не хочешь ли ты сказать, светлая Княгиня, что мои….. – Воительница перебила, не дослушав седобородого:
– Хочу! И смею! Не промыслом занимаются твои охотники – заготовители, а воровством! Тащат живность из хлевов, загонов и клетей у честных хозяев постоялых дворов, что стоят вдоль тракта! В том я лично убедилась и за свои слова готова ответствовать!
Не по – божески, не по законому вы поступаете, уважаемый Правдогор! Народ вельми огорчен тем вашим поведением и ко мне со своей бедой поклонился.
Ладно бы, обратились вы ко мне за помощью или к самим хозяевам: так мол и так, наметились у нас трудности с мясом после переселения и зимы. Слов нет: помогли бы, поделились последним, что маем! Что, мы не люди, или от милосердия отважены?
Жизнь так устроена: тебе ныне тяжко – я помогаю! У меня черные дни настанут – ты на помощь придешь! Люди друг – друга, поддерживать обязаны!
Или я что – то не так мыслю, не так глаголю? Ответствуй мне по совести, уважаемый Правдогор! Где ты видишь изъян в моем умозрении? Может и нам, за обиды принесенные, против народа в беду попавшего войной идти? Другого выхода мы с тобой несыщем? Как добрые соседи жить не сможем, друг – друга уважая и любя? – На седобородого жалко было зреть. Лик покрылся красными пятнами, в очах полыхали молнии, персты нервно теребили кисти крученого пояса:
– Нет, у меня оснований ставить под сомнения твои речи, Светлая Княгиня! Обвинить целый народ в воровстве – тут не до лжи и шуток! Да и чую я свою вину за непотребство, моим людом сотворенную.
Ослабил я, после переселения, дозор за жизнью рода. Недуг на две луны приковал меня к лежаку. Возраст уже сказывается: скоро полтораста зим минут, как я на этот свет народился!
Вот и выходит, что молодежь, без ока главы оказавшаяся, законами предков пренебрегают и свою глупость – Правдою нарекают. Горько мне это слышать: вековые устои рушатся, вольница в вековых устоях слабину ищет, правду кривдой подменяет. Ранее, во времена моей молодости, за такие деяния – руки рубили, чтоб другим неповадно было. И это хорошо охлаждало горячие, но глупые головы! Правде и милосердию, ведь учат не только словами. Часто – принуждением и жестокостью!